Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса - Джеффри Бибб Страница 28

Наступил 1790 г. до н. э. За два прошедших века многое изменилось, и перемены продолжают происходить постоянно. Мы видели первое появление в Европе людей с колесницами с юга русских земель, говорящих на индоевропейском языке, и их постепенную ассимиляцию среди давно ведущих оседлый образ жизни фермеров. При этом не обошлось без «беженцев» – переселения некоторой части рыболовов и охотников на запад. Мы видели и представителей культуры колоколовидных кубков – людей из Испании и Африки, приходящих небольшими организованными группами в Центральную и Северную Европу, создавая начала регулярной торговли бронзовыми орудиями среди людей каменного века, которых они встречали на своем пути.

Перемещения людей, завоевания и ассимиляция, распространение идей и государственных религий, торговля, производство и войны – на этом фоне жил своей повседневной жизнью европеец 1800 г. до н. э. На Среднем Востоке на жизнь людей влияли те же факторы (как они сегодня влияют на нашу жизнь). Что касается Европы, мы можем говорить только в общих чертах о людях, которым сами дали имена (представители культуры колоколовидных кубков и боевых топоров, люди колесниц и т. д.), и о событиях, точно датировать которые не представляется возможным. С другой стороны, на Востоке мы знаем имена отдельных людей и названия городов, сравнительно точные даты событий и даже в какой-то степени записанные мысли и чувства живших тогда людей. Но эта разница воображаемая. Она в нас и в уровне наших знаний, а вовсе не во времени, о котором мы рассказываем. Нельзя забывать, что европейцы имели имена и как-то называли земли, на которых жили, что они вели реальные сражения и заключали договора. В то время не возникало никаких противоречий относительно даты строительства Стонхенджа, и правитель, который приказал его соорудить, был такой же реально существующей могущественной личностью, как тот, кто спустя сто лет написал на табличке, выставленной в Британском музее: «Я, Хаммурапи, могущественный царь Вавилона, царь мира. То, что с начала времен ни один царь не строил для своего господина, я сделал для своего повелителя, бога солнца».

Прошло уже больше ста лет с тех пор, как племя Тераха, мигрировавшее на север из Ура вдоль Евфрата к Харрану, остановилось на одну или несколько ночей у небольшого окруженного стеной поселения Вавилон. Внуки Авраама теперь стали вождями крупных кочевых племен в Сирии и Палестине. А Вавилон превратился в крупный город, в котором сосредоточилась деловая активность обширного региона – нижнего Евфрата и Тигра. Во дворце на восточном берегу Евфрата теперь правит новый царь. Он еще молод и стал преемником своего отца только два года назад. Никто пока не знает, что ему суждено совершить во время своего правления. Его зовут Хаммурапи.

Он является отпрыском старой царской семьи. Его предком был Сумула-Эль, отобравший вавилонский трон у Суму-абума, в правление которого Авраам и проходил мимо Вавилона. Именно Суму-абум организовал маленькую конфедерацию деревень аморитов, сделав Вавилон столицей. Династия, следовавшая за ним, была сильной. Иной она не могла быть, чтобы не только сохранить независимость Вавилонского государства, но и существенно усилить его. Теперь оно хотя и имело местное значение, но с ним нельзя было не считаться. А Сумула-Эль нанес поражение соседнему древнему городу Киш, правитель которого верил, что имеет право царствовать над государством аморитов. А в период правления его сына Забума возросла угроза со стороны Элама – великой силы на Востоке.

Пока торговцы каменными топорами бродили по зеленым дорогам Англии, а люди культуры колоколовидных кубков продвигались в глубь территории Европы по речным долинам, цари Элама наблюдали за борьбой между правителями Исина и Ларсы за контроль над Месопотамией к югу от Вавилонского государства. Они постоянно вмешивались в борьбу между двумя небольшими княжествами – иногда их вмешательство было активным, иногда пассивным – и наконец в 1836 г. до н. э. правитель Элама Кудур-Мабуг захватил ослабевшую Ларсу, цинично присвоил себя титул защитника аморитов и посадил там на трон своего сына Варад-Сина. Исин продолжал существовать – им правила целая череда слабых царей, но его влияние резко уменьшилось. Даже Вавилон стал уступать Эламу и прилагал усилия, чтобы сохранить независимость. Тридцать четыре года назад после двадцатилетнего правления умер Варад-Син, и его преемником стал его брат Рим-Син, энергичный монарх, который прочно сидел на троне Ларсы и твердо удерживал Месопотамию южнее Вавилонского государства. Такова была ситуация, когда отец Хаммурапи – Син-мубаллит – двадцать лет назад взошел на трон Вавилона.

Ближний Восток во времена Хаммурапи. Царства, названия которых набраны заглавными и строчными буквами, находятся под управлением аморитов

Жители Вавилона считали Син-мубаллита величайшим царем. Пренебрегая претензиями Рим-Сина на господство над всей Южной Месопотамией, он сохранил государство и даже вернул территорию, отданную Эламу его отцом. Восемью годами ранее имело место открытое столкновение с Рим-Сином, и многие вавилоняне с гордостью вспоминали о своем участии в победоносной борьбе против объединенной армии Ларсы и Ура. Рим-Син отступил и был вынужден восстанавливать пошатнувшийся престиж выступлением против более слабого врага. На следующий год он напал на Исин, все еще номинально независимый, и положил конец двухсотлетнему правлению местной династии. Но гарнизон, который он оставил в Исине, был слабым, и спустя два года Син-мубаллит смог объявить 1795 г. до н. э. «годом взятия Исина». Хотя Син-мубаллит не сделал попытки удержать город, не было сомнений, что в борьбе за престиж Вавилон одержал две последовательные победы. Теперь же Сим-мубаллит был мертв, и на трон взошел его сын, которого пока никто не знал.

Хаммурапи, глядя из окна своего дворца, построенного из желтого кирпича, на воды Евфрата и растущие на противоположном берегу пальмы, хорошо понимал, что союз Ларсы и Элама – лишь одна из опасностей для его царства. На севере и западе находилась другая великая и агрессивная сила – Ассирия, и только решительные и хорошо скоординированные действия могли спасти Вавилон от «перетирания» между этими жерновами.

Когда сто лет назад Авраам отправился на северо-восток из Ура в Харран и на юго-запад из Харрана в Палестину, он шел среди своих людей – аморитов. Еще до Авраама амориты распространились из пустынь Северной Аравии на плодородные земли востока, севера и запада и заселили обширную полукруглую территорию, ограниченную средиземноморским побережьем, горами Южной Турции и горами Западной Персии. Только могущество Элама удерживало их на восточном фланге, а Египта – на западном.

Со времен Авраама этот тесный союз небольших кочевых племен выкристаллизовался в кольцо аморитских царств, сосредоточенных вокруг столиц амбициозных и завистливых монархов. После того как аморитское царство Ларсы сдалось Эламу, Вавилон в течение сорока пяти лет был самым восточным из этих государств. Севернее находилась Эшнунна, а к северу от нее – Ассирия, владевшая истоками Тигра. Оттуда царство тянулось на запад. Центр был занят Мари на верхнем Евфрате, а далее располагались Идамарац со столицей в Каркемише и Ямхад, управляемый из Алеппо. Южнее Ямхада на средиземноморском побережье находились царства Угарит и Катана и, наконец, племена Ханаана, где правили сыновья и внуки Авраама. Синайская пустыня отделяла их от Египта.