Социальная история Англии ХIV-XVII вв. - Татьяна Мосолкина Страница 28

Вопрос о причинах образования новых цехов нужно рассматривать не только в связи с углублением разделения труда. Еще У.Дж. Эшли отмечал, что в XIII в. гильдии возникали по инициативе ремесленников для защиты своих интересов, и муниципальные власти противились их созданию. Со времени правления Эдуарда I (1272–1307) отношение к возникавшим ремесленным гильдиям изменилось — им стали оказывать покровительство. Но не в интересах ремесленников, а с полицейскими и фискальными целями, чтобы удобнее было осуществлять надзор за ремеслом. Тем не менее, речь идет именно о покровительстве и контроле, а не об искусственном создании организаций ремесленников: инициатива, как и прежде, исходила от самих мастеров.

Каковы же были функции цехов? Как известно, первоначальная цель возникавших организаций заключалась в контроле за производством и сбытом. В рассматриваемое время эта задача сохранялась, а ее выполнение облегчалось тем, что в XIV–XV вв. цены на большинство потребительских товаров определялись не в масштабе всей страны, а в пределах одного города и его округи. Прежде всего, во всех цехах обращалось особое внимание на сырье, с которым работали ремесленники. Так, в гильдии ткачей следили за качеством нитей основы и самого сукна в середине и по краям, у красильщиков — за качеством вайды, а также технологией ее приготовления и хранения, у кожевников и дубильщиков — за качеством кожи и шкур.

Такое внимание к сырью вполне объяснимо: от него зависел конечный результат работы. Высокое качество изделий обеспечивалось и жесткими правилами технологии, контролем за формой орудий труда и пр. В мотивировочной части постановлений обычно на первое место выдвигается вопрос о престиже профессии и славе города. Например, ткачи в 60-е гг. XIV в. отмечали, что строгие правила нужны, «чтобы в городе производилось хорошее и правильное сукно, как для сохранения доброй славы города, так и для выгоды, которую можно получить от продажи сукна», тогда как продажа некачественного сукна ведет «к большому бесчестию и позору этого почтенного города». Конечно, нужно учитывать, что жители средневековых городов всегда стремились сохранять и приумножать славу родного города, но вопрос выгоды играл не менее важную роль. Тех же ткачей очень беспокоило, что недобросовестные работники «опорочили названное производство мошенническими сукнами», а это может подорвать доверие покупателей. Красильщики, не ссылаясь на престиж города, прямо указывают, что некачественная окраска сукна и шерсти ведет «к большому ущербу владельцев и бесчестию вышеназванной гильдии и тканей этого города».

Попытки фальсифицировать сырье были характерны не только для Бристоля. В 1428 г. Йоркские ремесленники встревожились деятельностью Джона Лиллинга, одного из ведущих купцов города, торговавшего «фальшивым» железом. На суде выяснилось, что он пригрозил двум кузнецам «телесными повреждениями, если они не откажутся свидетельствовать против него». Подобное мошенничество было распространено и среди богатых кузнецов и волочильщиков проволоки Ковентри.

Интересно отметить, что большое количество дошедших до нас сведений об обманах и нарушениях дает представление об уровне нравственности в деловых отношениях в Средние века. Безусловно, ремесленники стремились сохранить высокий авторитет своей профессии, и они вовсе не лицемерили, когда писали о «доброй славе» города и своей гильдии или о позоре, который навлекают на них недобросовестные люди. Но приведенные постановления о нарушениях появлялись потому, что существовало стремление обманывать и мошенничать — недовешивать, обмеривать, подсовывать недоброкачественные изделия и т.п. Поэтому вряд ли стоит переоценивать профессиональную честность средневековых ремесленников, хотя несколько веков строгого контроля сделали свое дело: уровень ремесла был очень высок.

Кроме качества сырья и готовых изделий строго оговариваются время работы (например, у ткачей в 1346 г. была запрещена работа ночью), место расположения инструмента, размер оплаты труда подмастерьев и наемных работников, сроки найма на работу и пр. Во многих ордонансах уточняются сроки ученичества, но нужно отметить, что записи эти появляются только в начале XV в. — у сукновалов между 1414 и 1425 гг,, у цирюльников и бондарей в 1439 г.

В статутах явно прослеживается стремление гильдий сохранить за своими мастерами монополию на занятие тем или иным ремеслом.

Цехи охраняли своих членов от конкуренции пришлых ремесленников (отсюда, например, запрет заниматься ткачеством людям, не являющимся полноправными горожанами). В 1355 г. в ордонансе ткачей было записано, что «ни один ткач не останется в гильдии ткачей в городе Бристоле, если он не станет бюргером и не будет допущен к городским привилегиям (recipiatur in ibertatem)».

В XIV и XV вв. получение статуса полноправного горожанина связывалось с членством в какой-то гильдии. Это видно не только из приведенного постановления ткачей, но также из ордонанса красильщиков 1407 г. В нем принятие в цех одновременно означало допущение к свободам города. Правда, сделана оговорка, что мэр «имеет власть и право допустить [к привилегиям] и сделать бюргером любого человека, представленного ему, как он привык прежде, несмотря на эти постановления». В 1408 г. то же самое условие мы находим в постановлении для гильдии кожевников и сапожников, с такой же оговоркой.

Речь идет не о получении статуса бюргера вообще, о полноправии, а о том, чтобы внецеховые ремесленники не были полноправными горожанами. Это подтверждается еще одной оговоркой: чужеземцы-кожевники, прибывшие в город, чтобы отправиться за море, могут для своего пропитания работать в течение того времени, пока ждут отъезда. Такое же правило установили и сукновалы. Значит, в предыдущих постановлениях речь идет только о бристольцах — не членах цеха. Беспокойство мастеров вызывала и конкуренция сельских ремесленников, чем объясняется запрещение посылать в деревню шерсть для прядения и сукно для валяния. Подробнее об этом еще будет идти речь.

По своим функциям ремесленные гильдии в английских городах мало чем отличались от таковых в немецких или французских, но применительно к Бристолю нужно отметить одну особенность — в регламентах бристольских цехов в XIV–XV вв. намного меньше уравнительных требований, чем в постановлениях ремесленных цехов городов континентальной Европы. Так, ни в одном из ордонансов мы не находим определения количества учеников и подмастерьев, которых может иметь один мастер. Единственным исключением является гильдия сапожников, которая постановила в 1364 г., что мастер может иметь только одного подмастерья, работающего по соглашению сроком на 1 год. Также не оговаривается количество орудий труда в одной мастерской, сколько может покупать сырья и производить готовой продукции тот или иной ремесленник.

Это характерно и для других английских городов. Например, хотя большинство ткачей в Йорке в 1450–60 гг. имело по одному ученику, но были и такие, которые заключали договор сразу с 3–6 учениками. Для Бристоля данный факт, вероятно, объяснялся тем, что значительная часть ремесел ориентировалась на экспорт, и это смягчало в какой-то мере остроту вопроса о рынке сбыта. Правда, в XVI в. мы уже встречаемся с попытками ограничить число учеников и подмастерьев, но связаны они были с временной утратой Бристолем ведущих позиций во внешней торговле и конкуренцией со стороны новых форм организации производства — системы раздачи сырья, кооперации и мануфактуры.