О. Генри - Андрей Танасейчук Страница 28

Весной 1893 года Портеры перебрались на новое место жительства — в дом 308 по той же Восточной четвертой улице. Этот адрес — самый «долгий» из адресов Портеров в Остине.

Сейчас это (как и в годы, когда в нем жила семья писателя) одноэтажный деревянный коттедж с террасой — всегда прибранный, сияющий свежей краской; в ухоженном саду с чисто выметенными дорожками — Дом-музей О. Генри ^[111]. И в нем всегда посетители — не только граждане США, но и иностранцы — латиноамериканцы, европейцы, австралийцы. Бывают здесь и наши соотечественники.

Портеры прожили в этом коттедже до самого отъезда из города в 1895 году. Безусловно, этот дом — самый благоустроенный и красивый из тех, где довелось жить семье. Но интересен он и тем, что здесь начались и закончились два самых ярких эпизода из жизни писателя в Техасе.

Первый был связан с той самой злополучной ревизией. Второй — с творческими дебютами. Начнем с ревизии.

Всё произошло почти так, как в упомянутой новелле писателя. Летом 1894 года в банк явился ревизор. О ревизии не предупредили заранее, и ревизор был незнакомый, — не тот, что обычно с ними работал. Ревизия была основательной, выявила массу нарушений в ведении документации, бухгалтерской отчетности и т. п. Но серьезнее была недостача в кассе у Портера. Всего недосчитались почти шести тысяч долларов. Отсутствие этих денег он документально объяснить не смог. В приходно-расходной книге, которую вел, записей, объясняющих недостачу, не было. Доклад о результатах ревизии ушел в федеральное учреждение, надзирающее за банковской деятельностью. Прокурор округа возбудил дело о растрате против кассира. Степень вины Портера определить сложно. Во всяком случае, никто из близких и просто знакомых не верил, что он виновен. Он мог быть виноват в халатности, но не в преступном умысле. Сведущие люди знали, как ведутся дела в банке, как выдаются ссуды, как вольно обращаются со средствами владельцы. А человеческая репутация Портера была на высоте. Конечно, банкиры не были заинтересованы в судебном расследовании — оно парализует деятельность банка и подрывает его репутацию. Очень быстро (буквально в течение дня) недостача была ликвидирована: более пяти тысяч долларов внесли сами банкиры, 500 долларов — Портер ^[112]. Понятное дело, что таких денег у него не было, их дали Рочи.

Исследователи жизни и творчества писателя по-разному оценивают степень его виновности. Но большинство утверждают, что едва ли Портер был хоть в чем-то виноват ^[113]. Пожалуй, единственным из его биографов, кто был не столь категоричен, является Дж. Лэнгфорд. Он довольно подробно изучил этот эпизод ^[114] и справедливо предполагает, что у Портера именно в тот период было очень много трат, с коими он не мог справиться самостоятельно. Действительно, кроме обычных рутинных расходов на жизнь и семью, он, выполняя прихоть Атоль, устроил ее путешествие в Чикаго, на Всемирную выставку 1893 года. Наконец, в этот период Портер играл в карты ^[115]. И хотя, говорят, он в основном выигрывал, это не могло длиться вечно. Да и сам факт, что, пусть при помощи Рочей, он внес в кассу банка 500 долларов, весьма красноречив. И последнее. В апреле того же года Портер начал издавать собственную газету, а на это необходимы были средства, и немалые.

Издание газеты — важнейший эпизод и в человеческой, и в творческой биографии писателя, этапное событие в его литературной карьере. И потому требует остановиться на нем подробнее.