Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - Александр Костин Страница 28

В. Пятницкий, написавший книгу о своем отце И.А. Пятницком, присутствовавшем на Пленуме в качестве члена ЦК, разыскал еще один документ, освещающий работу Пленума и также подписанный Сталиным. Из него следует, что Пленум проходил с 23 по 29 июня 1937 года, но заседания Пленума с 23 по 26 июня не стенографировались. Это удостоверяет запись Сталина:

«27 июня — 5-й день заседаний. На утреннем заседании председательствует Молотов, на вечернем Любченко. Заслушивается доклад Яковлева о новом избирательном законе — «Положение о выборах в Верховный Совет СССР». В прениях по докладу выступили: Любченко, Булганин, Калинин, Григма-нов, Стецкий, Грядинский, Исаев, Молотов и Шестаков.

28 июня — 6-й день заседаний. Председательствует Андреев. На утреннем заседании выслушивается доклад Яковлева об улучшении семян зерновых культур. В прениях выступили: Быкин, Хатаевич, Горкин, Чернов, Евдокимов, Демченко, Клейнер. На вечернем заседании — доклад Чернова по «введению правильного севооборота». В прениях выступили: Демченко, Косиор, Долбицин, Михайлов, Горкин, Филатов, Икрамов, Буланов, Криницкий.

29 июля — 7-й день заседаний. Председательствует Андреев. Продолжаются прения по докладу Чернова. Выступают: Евдокимов, Ашуров, Варейкис, Юркин, Грядинский, Чернов и Молотов. Заслушивается доклад Чернова о «мерах по улучшению работы МТС». В прениях по докладу выступили: Эйхе, Прамнек и Яковлев.

Далее выступил Жданов с предложением о курсах подготовки руководящих партийных кадров.

Затем слово берет Сталин. Он сообщает о данных, поступивших на Кодацкого, Чудова, Павлуновского и Струпе, и предлагает вывести из состава членов ЦК Кодацкого и Чудова и из состава кандидатов в члены ЦК Павлуновского и Струпе. Пленум голосует «за». Что же касается Пятницкого, то Сталин доложил, что идет проверка, она должна быть на днях закончена, идут передопросы и очные ставки».

И далее:

«По сообщению т. Сталина о Пятницком дано примечание в работе с репликами, выписанными из стенограммы, которая не издавалась. Стенограмму послали т. Сталину на утверждение, и в ней появилось примечание: «Это сообщение сделано т. Сталиным в конце июньского Пленума ЦК ВКП(б) 29.06.37 года».

«Вычеркнуто т. Сталиным, так как не должно войти в стенограмму» ^[43].

Так чем же занимался Пленум ЦК ВКП(б) в первые дни, то есть с 23 по 26 июня? По версии В. Пятницкого — вот чем:

«23 июня на Пленуме рассматривался вопрос о продлении чрезвычайных полномочий карательному аппарату советской власти— органам НКВД. С докладом по этому вопросу выступил сам «железный нарком» Николай Ежов. Основное внимание в его докладе было акцентировано на том, что органами государственной безопасности раскрыт широко разветвленный заговор бывших военных и партийных советских работников. Усилиями Ежова и его заместителя Фриновского была воссоздана картина грандиозного контрреволюционного правотроцкистского заговора против советской власти. В связи с тем, что срок чрезвычайных полномочий, выданных партией органам НКВД после убийства Кирова истек год назад, Ежов просил Пленум ЦК ВКП(б) продлить эти полномочия на неопределенное время. Он обосновывал это тем, что в стране существует глубоко законспирированное контрреволюционное подполье, страна стоит на пороге новой гражданской войны и только органы государственной безопасности под мудрым руководством И.В. Сталина могут ее предотвратить и окончательно выкорчевать гнездо контрреволюции. После выступления Ежова слово взял Сталин. Он предложил поддержать просьбу Ежова о предоставлении чрезвычайных полномочий НКВД, а присутствующим высказаться по этому вопросу. Далее он поставил вопрос о дальнейшей судьбе деятелей правотроцкистского блока, что и вошло в секретный протокол № 10 (п. 1). На вынесение вердикта по последнему вопросу потребовалось несколько минут, чтобы члены ЦК проголосовали «за».

А вот по докладу Н.И. Ежова прения продолжались на вечернем заседании 23 июня и были перенесены на 24 июня. Большинство членов ЦК, и прежде всего, члены Политбюро ЦК поддержали предложение Сталина о продлении чрезвычайных полномочий карательному аппарату и его предложение о физическом уничтожении Бухарина и Рыкова и их соучастников по сфабрикованному делу. Далее В. Пятницкий пишет:

«Все шло по заранее подготовленному сценарию, но вдруг неожиданно для всех диссонансом прозвучало выступление кандидата в члены ЦК ВКП(б) наркома здравоохранения РСФСР Г.Н. Каминского. Он выступил против предложения Сталина. Каминский привел факты грубейшего нарушения социалистической законности, арестов членов правительства и ЦК без санкции соответствующих органов прокуратуры и ЦК ВКП(б). «Так мы перестреляем всю партию», — заявил он. Сталин перебил Каминского гневной репликой: «А вы случайно не друзья с этими врагами?» — на что Каминский ответил: «Нет, они мне вовсе не друзья». — «Ну, тогда, значит, и вы одного с ними поля ягода», — сделал вывод Сталин. В тот же день после окончания заседания Каминский был арестован лично начальником ГУГБ НКВД Михаилом Фриновским, сыгравшим позднее зловещую роль и в судьбе моего отца.

Еще большим диссонансом в общем хоре прозвучало выступление члена ЦК ВКП(б) заведующего Политико-административным отделом ЦК ВКП(б) Пятницкого. Отец заявил, что категорически против предоставления органам НКВД чрезвычайных полномочий, и при этом характеризовал Ежова как жестокого и бездушного человека. Он обвинил карательные органы в фабрикации дел и применении недозволенных методов ведения следствия и настаивал на усилении контроля партии над деятельностью органов государственной безопасности, предложив создать для этого специальную компетентную комиссию ЦК ВКП(б). Он также высказался против применения высшей меры наказания Бухарину, Рыкову и другим деятелям так называемого правотроцкистского блока. Он предложил ограничиться исключением их из партии и этим отстранить их от политической деятельности, но сохранить для использования их опыта в народном хозяйстве.

Выступление отца вызвало шок в зале. Для многих оно прозвучало слишком неожиданно. Его знали как одного из создателей партии и верного ученика Ленина, и его слова на партийном форуме, каким был этот Пленум, значили слишком много, ведь он возглавлял Политико-административный отдел ЦК ВКП(б), структуру, призванную контролировать органы советской власти и государственного аппарата.

Казалось бы, в такой обстановке открытая критика режима сталинской диктатуры была невозможна, однако, судя по выступлениям Каминского и Пятницкого, даже к тридцать седьмому году полностью установить свою диктатуру Сталину не удалось» ^[44].

Нельзя не согласиться с данным выводом В. Пятницкого. Действительно, личный авторитет Сталина был непоколебим только в узкой среде его единомышленников, то есть среди членов Политбюро и у некоторых членов ЦК, которые не задумываясь отдавали на заклание своих товарищей по первому же требованию Сталина. Но для сокрушения «коллективного руководства» этого было недостаточно. И Сталин занес меч над головами тех, кто решительно сопротивлялся задуманному вождем мероприятию «прополки огорода». Вот и на июньском Пленуме это проявилось, прежде всего, в выступлениях Каминского и Пятницкого, которых нельзя было заподозрить в «гуманности» в последние 3 года, когда машина репрессий медленно, но верно набирала обороты.