Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев Страница 28
Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев читать онлайн бесплатно
Однако попытки Визенталя очистить страну, в которой он решил жить, к немедленным результатам не привели. Нацисты повылезали из своих нор, снова стали занимать влиятельные посты в государственных учреждениях, включая школы и суды, и во всех политических партиях их стали назначать на ключевые посты. Визенталь подробно говорил об этом на общем собрании Комитета австрийских еврейских общин. В своем выступлении он подчеркнул, что участие нацистов и неонацистов в государственной и политической жизни Австрии представляет опасность не только для маленькой местной еврейской общины, но и для всех австрийцев в целом. Только тот, кто по-настоящему верит в свою страну, может критиковать ее так, как это сделал в своей речи Визенталь: с разочарованием и беспокойством, но в то же время с надеждой на лучшее будущее.
Как австрийский патриот он также обратился к министру просвещения Эрнсту Кольбу с требованием, чтобы его дочери выделили учителя, который будет преподавать ей еврейскую религию, хотя, помимо нее, еврейских детей в Линце было очень мало. Когда его жена пошла записывать дочь в школу, директриса посмотрела на них в изумлении и сказала: «А я думала, всех евреев уже убили».
Как вспоминала впоследствии дочь Визенталя, жить еврейской девочке в Линце было нелегко. Дети в школе ее дразнили, рисовали у нее на парте звезду Давида и спрашивали, правда ли, что у нее есть хвост. Мать велела ей терпеть и на оскорбления не отвечать, но в результате всех этих антисемитских выходок Паулинка стала считать, что она не такая, как все, и у нее выработался комплекс неполноценности. Избавиться от этого комплекса ей удалось лишь через много лет. Что касается ее матери, то она замкнулась в себе; внешний мир она воспринимала как враждебный и антисемитский. Играть с соседскими детьми Паулинке разрешали, но только под наблюдением матери или няньки, и австрийских друзей у нее не было. «Нас было только трое: папа, мама и я», – сказала она.
О Холокосте родители с ней не говорили. Однажды (ей было тогда лет девять) она спросила, почему у нее, в отличие от других детей, нет бабушки и дедушки, и родители сказали ей, что объяснят это позже, через год или два, но она хотела знать прямо сейчас. «Я объяснил ей и пошел в другую комнату плакать», – вспоминает Визенталь. Одному из своих друзей он признался, что иногда, чтобы порадовать Паулинку, просил чужих людей звонить к ним домой по телефону и представляться родственниками.
Ничто лучше не свидетельствует о том, что Визенталь чувствовал себя органической частью австрийского общества, чем его решение воспитывать дочь в Австрии. По ее словам, до шести лет он говорил с ней на идише, но потом они перешли на немецкий.
Решив навязать жене и дочери жизнь в Линце, Визенталь поступил жестоко, а после всего, что произошло во время Холокоста, в таком решении было отчасти и нечто извращенное, но не исключено, что Визенталь это осознавал. Несмотря на то что он чувствовал себя австрийцем, он не переставал ощущать себя и иностранцем, и, более того, это чувство даже культивировал, как бы пытаясь быть одновременно и своим, и чужим.
В годы борьбы за создание Государства Израиль и в первые годы его существования сложилось устойчивое мнение, что арабы – и в первую очередь Хадж Амин Аль-Хусейни – были связаны с нацистской Германией. Аль-Хусейни, которого англичане назначили главным муфтием Иерусалима, предлагал Гитлеру свою помощь и даже с ним встречался. Виделся он и с другими лидерами нацистского режима, в частности с Гиммлером, а также, по-видимому, с Эйхманом.
В очерке об Эйхмане, опубликованном в 1946 году в одной из ивритоязычных палестинских газет, утверждалось, что в середине 30-х годов Эйхман приезжал в Палестину, чтобы организовать арабское восстание. «Именно в Палестине, – писал автор очерка, – проявились первые признаки его жестокости». Информация эта была неверной, но хорошо отражала тенденцию ассоциировать арабов с нацистами.
О связах Аль-Хусейни с Эйхманом Визенталю рассказывал еще Режё Кастнер, который вел с Эйхманом переговоры о спасении евреев Венгрии. По словам Визенталя, муфтий интересовал его как возможная зацепка, через которую можно было выйти на Эйхмана. Документы о контактах Аль-Хуйсени с нацистами он получил, судя по всему, от представителей обвинения на Нюрнбергском процессе.
В 1947 году он опубликовал о муфтии книгу. По его словам, Хусейни сопровождал Эйхмана, когда тот посещал Освенцим и Майданек («чтобы убедиться в эффективности работы крематориев»), а когда муфтия познакомили с несколькими сотрудниками этих лагерей, он похвалил их за хорошую работу. Визенталь был, по-видимому, первым, кто рассказал эту историю, и впоследствии ее пересказывали бессчетное количество раз. Некоторые, правда, утверждают, что эта история восходит к помощнику Эйхмана Вислицени, но убедительных доказательств тому нет.
Это была вторая книга Визенталя, и для ее публикации потребовалось особое разрешение американских оккупационных властей. Рукопись книги Визенталь взял с собой в Базель в надежде на то, что среди участников сионистского конгресса найдется издатель, который согласится издать ее на английском языке, и, по его словам, такого издателя там даже нашел, но человек по имени Моше Перельман (в будущем пресс-секретарь Армии Израиля) его перехитрил и с помощью Ашера Бен-Натана и некоторых других опубликовал собственное сочинение об Аль-Хусейни, причем, как утверждает Визенталь, оно было основано на его разысканиях. «Люди из “Брихи” меня терпеть не могут, – писал он директору “Яд-Вашем”, – так как я слишком много знаю и меня нельзя купить». На английском языке книга Визенталя опубликована так и не была.
Однако несмотря на свою обиду и гнев, информацию о деятельности муфтия он собирать не перестал и время от времени пересылал ее Зильбершайну. Один из американских знакомых связал его с бывшим сотрудником нацистского Министерства иностранных дел Герхардом Ротом, и, по словам Визенталя, тот, помимо всего прочего, согласился передать ему список нацистских агентов в арабских странах. Проблема состояла в том, что он делал это не бесплатно. «Мне срочно нужны деньги, – писал Зильбершайну Визенталь. – Вы даже не представляете, сколько он стоит, это доктор Герхард Рот».
Визенталь пересылал Зильбершайну информацию о муфтии с такой регулярностью, словно Зильбершайн был резидентом разведки, на которого он работал, а иногда присылал также новости о происходящем в арабском мире: в Саудовской Аравии, Ираке и т. д. – причем некоторые письма помечал грифом «секретно». Он полагал (а возможно, и знал), что Зильберштайн передавал эту информацию Израилю.
В конце 1950 года Визенталь написал редактору выходившего в Буэнос-Айресе еврейского еженедельника и предложил ему заключить нечто вроде соглашения об обмене информацией, пояснив, что его интересует деятельность нацистов в Аргентине и их связи с южноамериканскими арабами. «Мы знаем, – писал он, как обычно, в первом лице множественного числа, словно стоял во главе некоей всемирной организации (от первого лица он писал редко), – что эсэсовцы переезжают из Аргентины в Сирию и привозят с собой рекомендации от южноамериканских арабских комитетов». Эту информацию он получил от Ахмеда Биги, одной из тех загадочных личностей, которых в его жизни было много.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments