«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен Страница 28

Полной противоположностью румынским войскам были немецкие артиллерийские формирования, размещенные в Сталинграде. Они были полны сил. Они состояли из двенадцати подразделений артиллерийского резерва армии, вооруженных зенитными пушками, минометами и штурмовыми орудиями.

Расстановка немецких артиллерийских подразделений казалась на первый взгляд не совсем бессмысленной, так как серьезную угрозу в центре города мог оказать только плацдарм «Теннисная ракетка». Однако даже исходящую от этого вражеского укрепления опасность нельзя было считать особенно серьезной, так как покрытая руинами территория делала невозможным концентрированное массовое наступление.

Однако совершенно иначе обстояли дела с бекетовским «колоколом». Там было необходимо переместить часть базировавшихся в центре города батарей за румынские позиции. Также и штурмовые орудия, чьи экипажи совершенно не могли управлять ими на полях, покрытых горами обломков, не отводились назад, а отправлялись для укрепления находящегося под угрозой румынского фронта.

Вполне понятно, что в рядах румынских союзников проскальзывала горечь и озлобленность. Сообщение о готовящемся наступлении русских было передано в немецкую ставку. Однако ничего не произошло.

Развертывание советских войск на южном фронте Сталинграда протекало без помех.

На южном изгибе Дона в районе Кременской ситуация была практически такой же. Здесь также немецкие солдаты на своих позициях отчетливо слышали гул многочисленных моторов. Кроме того, воздушной разведкой было установлено, что к врагу постоянно подвозилось подкрепление по железной дороге. Главным образом войска были сконцентрированы на территории Кременской.

Кроме того, больше не оставалось никаких сомнений в том, что русские действительно готовились к массированному наступлению. Все возрастающая опасность, как зарница, сверкала над общим фронтом.

18 ноября генерал-полковник Паулюс посетил командный пункт 384-й пехотной дивизии. Тогда он сказал:

– Я не знаю, чем я еще должен сражаться.

Он произнес эти слова за несколько часов до начала советской атаки.

В немецких штабах ожидали начала вражеского наступления крупными силами 23 ноября.

Однако, прежде чем вражеские генералы отдали приказ о начале наступления, начал действовать другой генерал. Его звали «генерал Зима».

Он ввел свой полк в бой 16 ноября. Началось все с ледяного юго-западного ветра, благодаря которому температура очень быстро понизилась до трех градусов ниже нуля. На небе появились темные облака. На землю посыпались крупные снежные хлопья. Через несколько часов они превратили руинный ландшафт Сталинграда в странную снежную пустыню.

Затем наступило 19 ноября!

Над городом висела тревожная тишина, которую лишь иногда разрывал шум моторов. А порой сигнальные ракеты сверкали в сумеречной темноте, висевшей над покрытыми снегом полями воронок. Казалось, что территория вокруг сталинского города задержала дыхание.

То же самое делали военные на своих заснеженных позициях. Среди них был фельдфебель Александр Андрику из 3-й румынской кавалерийской дивизии, базировавшейся к югу от Клетской. После войны Андрику жил в Федеративной Республике Германии. События той зимней ночи он описывал следующим образом:

«Было около полуночи, когда началась снежная буря. Ветер изменил направление и теперь дул с востока. Он был настолько морозным, что казалось, будто кожу лица жгло огнем. Снежный вихрь был таким плотным, что мы с трудом могли что-то разглядеть в метре от нас.

Мы на корточках сидели в убежище, где коптила печка. От нее шел резкий запах, который через некоторое время вынудил меня выбраться в зимнюю ночь.

Яростный ветер, дувший с Дона, вперемешку со снегом бил в лицо. На фронте все было тихо. Это было пугающее, давящее на нервы спокойствие. Офицеры вылезали из убежища. В мерцающем свете их фигуры казались нереальными и призрачными. Люди внимательно прислушивались.

Но в этой ночи нечего было слушать. Умолк громыхающий гул моторов. Над снежными полями висела напряженная тишина. Когда холод пробрал меня до костей, я вернулся в убежище и лег на свою полку. Милан, мой черный шпиц, сидел на полу. Однако он не стал, как обычно, укладываться в моих ногах. Он сидел на задних лапах и сосредоточенно к чему-то прислушивался. Его глаза были направлены на перекрытие бункера. Казалось, что он что-то учуял.

Я провалился в неспокойную полудрему. Меня разбудила дрожь под моей полкой.

Было четыре утра.

Внезапно я подумал, что нахожусь на корабле. Казалось, что наше убежище то поднималось, то опускалось. Затем я услышал жуткий вой за перекрытием бункера и скрип под собой. Вдруг раздался пронзительный крик. Я подумал, мои легкие сейчас разорвутся. От перекрытия посыпались куски земли. Начала ломаться деревянная опалубка. Вой становился все пронзительнее. Я упал со своей полки и приземлился на спину своего товарища.

Над нами преисподняя открывала свои врата. Под ударами советской артиллерии земля беспрерывно дрожала.

Один из караульных, шатаясь, вошел в бункер. По его лицу текла кровь.

Я выбежал из убежища и бросился вверх по ступенькам. Несколько секунд спустя взрывом меня отбросило обратно к двери. Небо надо мной превратилось в изрыгающую пламя стену огня.

Я лежал на полу бункера. Несколько моих товарищей молились. Но казалось, что Бог их не слышит. Огненный ураган бушевал в течение двух часов. Перекрытие бункера было уже довольно сильно прогнуто, нас наполовину засыпало.

Внезапно мы заметили, что русский огневой вал стал двигаться назад. Мы откопали себя и выбежали по узкой лестнице бункера наружу. Удушливый дым ударил нам в лицо.

Было утро. Мы увидели ужасающие картины. Земля вокруг нас походила на лунную поверхность. В воронке лежал наш командир эскадрона. Осколком ему оторвало голову. Повсюду мы видели погибших и раненых. Их пронзительные крики перемешивались с воем и ревом от падающих вдалеке гранат.

Неожиданно мы услышали и другой шум. На полосе обеспечения раздался грохот, похожий на шум быстро приближающейся грозы. Скоро она оказалась совсем рядом. Перед нами появились громадные советские танки. Как неизвестные сказочные существа, они на гусеничном ходу двигались сквозь черно-серую дымовую завесу. Они подходили все ближе и ближе. Их гусеницы отбрасывали снег в сторону. За ними бежали сгорбленные фигуры. Сквозь гул танковых моторов не раз прорывались наступательные крики красноармейцев. Один из стальных чудовищ шел прямо на нас. Я хотел закричать, но не смог. Длинная танковая пушка, как хобот чудовища, угрожающе покачивалась в такт езде.

Мы больше не думали о сопротивлении. Мы бросили пулеметы и побежали. Мы проваливались в снег, вскакивали и бежали дальше. За нами громыхали гусеницы советских танков. Они походили на демонический кнут, снова и снова гнавший нас. Они не раз стреляли. Но в этом не было необходимости. Их появление и так вызвало ужас. Это были стальные гробы, несущие смерть тем утром. Я упал в воронку и здорово ударился головой. Затем я потерял сознание. Очнувшись, я увидел целую армаду танков. Внезапно появились всадники. Они неслись на своих лошадях на нас огромной массой. В их руках были тяжелые сабли.