Вторая мировая война - Энтони Бивор Страница 28

Сначала Гитлер хотел начать свое вторжение во Францию и страны Бенилюкса в ноябре 1939 г., как только можно будет перебросить немецкие войска из Польши. Прежде всего Гитлер хотел захватить порты и аэродромы на побережье Франции, чтобы нанести удар по Англии, которую считал своим самым опасным врагом. Он очень спешил добиться решающей победы на Западе, до того как Соединенные Штаты примут решение вмешаться в конфликт.

Однако немецкие генералы тревожились. Им казалось, что численность французской армии слишком велика, что может привести к позиционной войне, как в Первую мировую войну. А для ведения длительной войны Германия не обладала ни достаточными запасами топлива, ни запасами сырья. Некоторые из генералов также были против нападения на нейтральные Бельгию и Голландию, но подобная щепетильность сразу была с гневом отвергнута Гитлером, как и немногочисленные протесты против расстрелов гражданского населения в Польше войсками СС. Он, однако, впал в еще большую ярость, когда ему сказали, что вермахт испытывает острую нехватку боеприпасов, особенно авиабомб, и в армии недостаточно танков для такого крупного наступления. Даже короткая военная кампания в Польше сильно истощила резервы боеприпасов немецкой армии, а также показала несостоятельность немецких танков Т-I и Т-II.

Гитлер обвинил во всех этих недостатках существующую систему снабжения армии и поэтому вскоре привлек к ее управлению доктора Фрица Тодта, своего главного строителя. Затем, в свойственной ему манере, Гитлер принял решение использовать все запасы имеющегося сырья, «не заботясь о будущем, как бы за счет последующих военных лет». Эти запасы можно будет пополнить, уверял он, как только вермахт захватит угольные и железорудные районы Нидерландов, Бельгии, Франции и Люксембурга.

Однако наступившие поздней осенью 1939 г. сильные туманы заставили Гитлера прислушаться к тому, что люфтваффе из-за этого будут не в состоянии оказать поддержку наземным войскам, столь необходимую для успеха кампании (очень хотелось бы поразмышлять о том, как бы все повернулось, если бы Гитлер все же начал свое вторжение тогда, а не на шесть месяцев позже). Затем фюрер отдал приказ составить план вторжения в нейтральную Голландию в середине января 1940 г. Очень странно, но и голландское, и бельгийское правительства получили предупреждение о планах Германии в отношении их стран от министерства иностранных дел Италии. Это произошло из-за того, что многие итальянцы, и особенно министр иностранных дел страны граф Чиано, очень нервничали и были возмущены тем, что Германия так быстро начала войну в Европе, напав в сентябре на Польшу. Итальянцы боялись, что английские военные корабли станут нападать на итальянские суда в Средиземном море. Информацию о возможном нападении на свою страну получил и голландский военный атташе в Берлине. Его предупредил об этом немецкий антифашист, полковник абвера (немецкой военной разведки) Ганс Остер. Затем, 10 января 1940 г., немецкий связной самолет, потерявшись в густом тумане, был вынужден сесть на бельгийской территории. Штабной офицер, находившийся на борту самолета, имел при себе план нападения на Голландию, который он попытался сжечь. Но бельгийские солдаты, довольно быстро прибывшие на место вынужденной посадки, успели спасти часть документов.

Парадоксально, но именно это событие стало причиной катастрофических неудач союзных армий. Предположив, что немецкое вторжение вот-вот начнется, дислоцированные на северо-востоке Франции союзные войска, в задачу которых входила оборона Бельгии, выступили к границе, тем самым выдав немцам планы союзников. Гитлер и Верховное главное командование вермахта, естественно, были вынуждены из-за всех этих событий пересмотреть свои стратегические планы. На смену им пришел гениальный план, составленный генерал-лейтенантом Эрихом фон Манштейном. Суть его состояла в том, чтобы нанести мощный танковый удар через Арденны и пробиться к французскому побережью, наступая в тылу английских и французских войск, готовящихся к немецкому наступлению на Бельгию. Все последующие отсрочки даты нападения только усыпили бдительность томящихся от безделья близ французской границы войск союзников. Многие солдаты и даже высокопоставленные офицеры министерства обороны, ответственные за планирование военных действий, пришли к мнению, что у Гитлера никогда не хватит смелости напасть на Францию.

Гросс-адмирал Редер, в отличие от командования сухопутных сил, полностью поддерживал агрессивную политику Гитлера. Он пошел даже дальше фюрера, предложив ему включить в свои планы вторжение в Норвегию, для того чтобы дать германским ВМС возможность нападать на английский флот с фланга. Редер также аргументировал свое предложение необходимостью захватить находящийся на севере Норвегии порт Нарвик, чтобы обезопасить поставки в Германию необходимой для немецкой военной промышленности шведской железной руды. Он устроил приезд в Германию Видкуна Квислинга, норвежского профашистского политического деятеля, для встречи с Гитлером, во время которой он помог Редеру убедить фюрера в том, насколько важна немецкая оккупация Норвегии. Квислинга тревожила существующая угроза англо-французской интервенции в Норвегии как часть операции по оказанию помощи финнам. А если бы англичане смогли обеспечить присутствие своих военно-морских сил на юге Норвегии, то они вообще смогли бы перекрыть все Балтийское море. У Гиммлера тоже были свои виды на Скандинавию в качестве места, где он мог бы набирать кадры для своих эсэсовских частей. И все же попытки нацистов внедриться в скандинавские страны были не столь успешны, как они ожидали.

Нацисты не знали, что Черчилль сначала хотел пойти намного дальше, чем просто перекрыть Балтийское море. Воинственно настроенный Первый лорд адмиралтейства вначале хотел вообще перенести весь ход войны на Балтику, послав туда надводный флот, но, к счастью для Королевских ВМС, эта операция была отменена. Черчилль также намеревался прекратить поставки шведской железной руды в Германию, проходившие через норвежский порт Нарвик, но Чемберлен и военный кабинет были категорически против нарушения норвежского нейтралитета.

Тогда Черчилль взял на себя строго рассчитанный риск. 16 февраля английский эсминец Cossack перехватил в норвежских водах немецкое судно Altmark, занимавшееся снабжением линкора Graf Spee, чтобы освободить находившихся на борту пленных матросов английского торгового флота. Знаменитая фраза одного матроса из абордажной команды: «Это – Королевские ВМС», – адресованная пленным англичанам, находившимся на борту немецкого корабля, привела в полный восторг широкую публику в Британии: люди терпели лишения, но им так не хватало драматичности войны. В ответ на это германские ВМС увеличили свое присутствие в открытом море. Но 22 февраля два немецких эсминца были атакованы немецкими же бомбардировщиками «Хейнкель-111», так как люфтваффе не были вовремя проинформированы о присутствии немецких военных судов в этом районе. Эсминцы получили серьезные повреждения и к тому же еще наскочили на мины. Оба судна затонули.

После этого инцидента немецкие суда были отозваны в свои гавани, однако совсем по другой причине. 1 марта Гитлер отдал приказ начать подготовку к вторжению в Данию и Норвегию – операции, которая требовала участия в ней всех имевшихся у немцев военных кораблей. Решение фюрера напасть на эти две страны встревожило командование сухопутных войск Германии и люфтваффе. Они считали, что перед ними уже поставлена и без того сложная задача по вторжению во Францию. Отвлечение на проведение операции в Норвегии могло обернуться для вермахта катастрофой. Особенно возмущался Геринг, но, правда, больше от ущемленного самолюбия. Он считал, что с ним не посоветовались должным образом.