Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою - Георгий Блюмин Страница 28

В.В. Энгельгардт был внуком любимой сестры Потемкина Марфы Александровны Энгельгардт, получившей от брата несметные богатства. Деньги он употребил, в частности, на строительство вышеупомянутого большого петербургского дома, наподобие парижского Пале-Рояля, с кофейнями, ресторанами и просторным залом, где давались концерты и публичные маскарады. В.В. Энгельгардт в 1829 году даже получил специальную привилегию от правительства на проведение в своем доме на Невском проспекте публичных концертов и костюмированных балов, где, случалось, бывали и члены царской фамилии. Еще в 1819 году Пушкин приветствовал Энгельгардта такими стихами:

…С тобой, счастливый беззаконник,

Ленивый Пинда гражданин,

Свободы, Вакха верный сын,

Венеры набожный поклонник

И наслаждений властелин!

На Невском проспекте, у Энгельгардта, Лермонтов, безусловно, побывал. Когда в связи с написанием Лермонтовым стихотворения «Смерть поэта» (1837) возникло «Дело о непозволительных стихах», в «Описи перенумерованным бумагам корнета Лермонтова» под номером 8 значится «Письмо Энгельгардта, с посылкою билета в Благородное собрание и с приглашением к себе». Сын Энгельгардта, тоже Василий Васильевич (1814–1868), вместе с Лермонтовым учился в Школе юнкеров и с 1836 года был однополчанином Лермонтова по лейб-гвардии гусарскому полку.

Тарас Шевченко.

Автопортрет

Рассказывая о доме Энгельгардта, нельзя не вспомнить имя великого украинского поэта Тараса Григорьевича Шевченко (1814–1861). Как видим, Шевченко – ровесник Лермонтова, и его 200-летний юбилей мы отмечаем тоже в нынешнем году. Он относится к числу выдающихся ценителей гения русского поэта. Шевченко иллюстрировал стихотворение Лермонтова «Умирающий гладиатор». Стихи ссыльного Тараса Шевченко, написанные на русском языке в 1850 году в Оренбургской крепости, «Мне кажется, но сам не знаю» вдохновлены чтением стихов Лермонтова и рисуют образ русского поэта:

…Где ж ты,

Пророк, что сделался святым.

Великомученик? Ты с нами,

Ты, присносущий, всюду с нами

Витаешь ангелом святым.

Ты с нами говоришь, не споря,

Тихонько-тихо… про любовь,

Про бесталанную, про горе

Или про Бога и про море,

Про даром пролитую кровь

На плахах злыми палачами.

Заплачешь горько перед нами —

И мы заплачем… Ведь жива

Душа поэта – и, святая,

Она горит в его речах,

И мы, читая, оживаем

И слышим Бога в небесах.

И на родине, на Украине, и в Петербурге, где подолгу жил и работал Шевченко, и в далекой закаспийской ссылке он с любовью читал и переписывал в дневник стихотворения Лермонтова: «Горные вершины», «Тучи», «Когда волнуется желтеющая нива…». С особенным восхищением он говорил о стихотворении «Выхожу один я на дорогу». Это одно из последних стихотворений М.Ю. Лермонтова, созданное поэтом летом 1841 года и ставшее народной песней. Литературоведы и музыканты в своей оценке единодушны: даже среди богатств русской лирической поэзии стихотворение это на все времена остается непревзойденным по музыкальности и певческой кантилене.

1

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,

И звезда с звездою говорит.

2

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянье голубом…

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Жалею ли о чем?

3

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

4

Но не тем холодным сном могилы…

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

5

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,

Надо мной чтоб, вечно зеленея,

Темный дуб склонялся и шумел.

И вот еще чрезвычайно интересный исторический факт: в оформлении интерьеров дома Энгельгардта в 1829–1832 годах принимал участие Тарас Шевченко, соединявший с поэтическим талантом дар художника, что также роднит его с Лермонтовым. Так что, посещая Малый зал имени М.И. Глинки и прогуливаясь в изящных интерьерах Петербургской филармонии на Невском проспекте, 30, мы непременно еще и еще раз вспомним имена этих двух знаменитых юбиляров 2014 года.

Колокольня Ивана Великого

Еще отроком Лермонтов мог подолгу любоваться стенами и башнями Московского Кремля и конечно же самым высоким тогда сооружением в Москве (81 м) – колокольней Ивана Великого. Колокольню строил в 1505–1508 годах итальянский зодчий Б. Фрязин. Век спустя она была надстроена, и тогда появился завершающий ее золоченый купол. Помимо своего религиозного назначения, колокольня Ивана Великого воспринималась как триумфальный столп России. Уходя из Москвы, Наполеон приказал взорвать колокольню, но, несмотря на повреждения, она устояла и затем была отреставрирована.

Вышеприведенное сочинение Лермонтова есть несомненное свидетельство того, что в годы своего нахождения в Москве Лермонтов не раз поднимался наверх колокольни. Двести с лишним ступенек были ему нипочем, впрочем, все усилия возмещались тем, что с самого верха открывался замечательный вид на Москву и ее окрестности. «Панорама Москвы» – это философский очерк, что отличает его от многочисленных очерков чисто описательного характера, например «Очерка исторической топонимии города», опубликованного в журнале «Московский телеграф» в 1830 году. Многие бытописатели Москвы и Петербурга противопоставляли эти две столицы, и это противопоставление стало традицией. В данном случае симпатии Лермонтова полностью на стороне Москвы. Помимо вдохновенных стихотворных строк в отдельных стихотворениях Лермонтов пишет о Москве в своих драмах «Странный человек», «Два брата», в романе «Княгиня Лиговская», поэме «Сашка», в «Песне про… купца Калашникова».

В рукописи рукою Лермонтова написано: «Странный человек. Романтическая драма. 1831 год. Кончено 17 июля. Москва». Обе драмы – и «Странный человек», и «Два брата» – совершенно московские: герои едут за нарядами в модные магазины на Кузнецком мосту, велят закладывать экипажи, отправляясь в подмосковную, и т. д. В эпизодах появляется Чацкий, что роднит эти пьесы Лермонтова с «Горем от ума» Грибоедова, где все события происходят в Москве. В «Странном человеке» героиня Наталья Федоровна Загорскина несет в своем образе черты затаенной московской любви Лермонтова к Наталье Федоровне Ивановой.