Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - Мария Гаранина Страница 28

Джейн безропотно включилась в увлекательный квест по завлечению короля. То ли от привычки слушаться старших по званию (в данном случае братьев), то ли она сама была не так проста, какой хотела казаться. Во всяком случае, на коленях у чужого мужа эта скромница сидела – в таком интересном положении, как нам уже известно, Анна их и застукала. Закатила, конечно, дикий скандал, но Джейн все было как с гуся вода. Еще бы – теперь на ее стороне сам король! Генрих стал появляться с новой фавориткой в обществе и осыпать ее подарками. Общество встретило Джейн довольно благосклонно и даже с радостью: мол, получи, Анютка, бумеранг, подавись своим королевским положением, недолго тебе нами править, король тебе уже замену нашел. Практически никто не видел в Джейн опасного политического соперника (кроме Анны, конечно), всех она устраивала.

Короля она устраивала не только скромностью и привычкой молчать в тряпочку, когда мужчины разговаривают, но и приверженностью католической вере. С такой королевой можно будет отойти от всех новомодных протестантских веяний. Вот прямо со всех сторон идеальная жена. А то, что не особо красивая, так это и хорошо, меньше мужиков вокруг нее крутиться будет. Нафиг эти соблазны.

Но куда девать актуальную супругу? Все чаще и чаще после общения с новой дамой сердца король заговаривал о том, что его второй брак незаконный, потому что его завлекли туда колдовством. И надо срочно взять новую жену. А от старой избавиться. Тогда колдовские чары развеются, всем станет хорошо, особенно ему.

В общем, Анна была арестована по надуманному обвинению и лишилась головы. Через одиннадцать дней Генриха и Джейн обвенчал тот самый Томас Кранмер, который три года назад венчал Генриха и Анну. С коронацией новой королевы Генрих спешить не стал, а то коронуешь ее вот так, с бухты-барахты, а она возьми и окажись бесплодной. Нет уж, пусть сначала сына родит. А если не родит, то от некоронованной королевы избавляться психологически проще. Так что Джейн взяла себе скромный девиз «Готовая подчиняться и служить» и зажила в тени своего блистательного супруга.

На политику она никак не влияла, разве что самой своей персоной символизировала разворот от протестантизма к светлым идеалам католичества. Правда, монастыри король восстанавливать не собирался и с папой римским мириться тоже не хотел. Уж очень ему понравилось распоряжаться теми доходами, которыми раньше распоряжалась церковь, и пополнять свою казну за счет бывшего церковного имущества. «Ведь это же Клондайк! Эльдорадо!» Поэтому его так взбесило, когда Джейн однажды решила что-то там промямлить в защиту монастырей и участников «Благодатного паломничества».

Это было такое народное движение против церковных реформ. А полномасштабное народное движение попробуй подави. Генриху это удалось, но путем подлой подставы, предательства и обмана. И он был склонен жестоко расправиться с участниками «паломничества», которые посмели бочку катить на своего повелителя, – чтоб другим неповадно было. И тут здрасте, Джейн падает ему в ноги и просит о прямо противоположном.

Джейн не с потолка взяла образ доброй королевы, кротко взывающей к милосердию своего супруга и повелителя. Говорят, Екатерина Арагонская в молодости в компании обеих сестер своего супруга кидалась ему в ноги с просьбой помиловать приговоренных. Однако тот спектакль был срежиссирован лично Генрихом, который хотел проявить снисхождение, но боялся, что это негативно отразится на его репутации крутого парня. А когда королева и две принцессы с распущенными волосами валятся ему в ноги с мольбой о милосердии, это: а) красиво, б) оправдывает мягкость королевского сердца и его снисходительность. К тому же происходило это в те далекие времена, когда Генрих еще считал находящуюся рядом с ним женщину человеком и иногда прислушивался к ее мнению. Джейн же взяли в качестве инкубатора для вынашивания долгожданного сына, а во всех остальных случаях – для мебели. Поэтому, когда Джейн отважилась проявить инициативу и выступить в качестве королевы-миротворицы, Генрих испытал удивление и раздражение: как если бы скамеечка с подушкой для ног вдруг заговорила и стала что-то там просить и к чему-то призывать. Не скрывая раздражения, король резко отчитал супругу, которой не следовало вмешиваться в государственные дела, а то вот одна до нее уже вмешивалась – и где она теперь? А я напомню: под плитами часовни Святого Петра лежит, отдыхает.

Намек оказался более чем понятен, так что Джейн больше в политику не лезла. Настояла только на возвращении ко двору принцессы Марии. И то это получилось не сразу, а только после того, как Мария подписала все нужные акты, касающиеся порядка престолонаследия и новой религиозной политики. А в основном Джейн занималась делами своего двора. Кстати, не очень-то она была мягкой и доброй по отношению к своим придворным дамам и фрейлинам. Она хотела во что бы то ни стало искоренить развеселую придворную атмосферу и всякие вольности, процветавшие во времена королевы Анны. Так что новая жена короля могла показаться довольно мрачной и жесткой особой, а жизнь при дворе выглядела скучной и чересчур правильной. Зато все чинно, благородно, благочестиво.

Но все это второстепенно. Главное, что Джейн сумела забеременеть. Король был вне себя от счастья и готовился стать отцом долгожданного наследника. Поскольку уже тогда заметили связь психологического состояния будущей матери и течения беременности, король во всем старался угождать жене. Братца Эдика сделать членом Тайного совета? Да не вопрос, милая, тем более парень он и правда способный, далеко пойдет. Еще что? Перепелов из Кале, таких, как мы ели на прошлой неделе? Дорогая, но сейчас три часа ночи, а Кале за проливом, это далеко. Может, пажа опять в супермаркет сгоняем за арбузом и горчицей? Или за кефиром, селедкой и крабовыми палочками с авокадо? Нет? Хорошо-хорошо, не плачь, я сейчас губернатору Кале про перепелок напишу, а ты пока в холодильнике посмотри: может, еще парочка с прошлого раза завалялась… А тебе точно можно столько есть? Все-все, пишу губернатору! Только не плачь!

Если верить источникам, роды Джейн были настолько трудными, что от них она так и не смогла оправиться. Да, действительно, нелегкие и продолжительные – длились то ли двое, то ли трое суток. Многовато, конечно. Но, благодаря молве, роды эти обросли таким количеством подробностей, что уж и не знаешь, где правда, а где гнусная клевета.

Прежде всего история о том, как к Генриху пришли и спросили, кого спасать в критической ситуации: мать или младенца. И Генрих якобы ответил, что о чем разговор, младенца, конечно, а баб он себе найдет сколько угодно. Во-первых, мне бы интересно было узнать, кто тот отчаянный смельчак, который рискнул припереться к Генриху с таким вопросом и как долго и какими моющими средствами его мозги отскребали от дорогих гобеленов в королевском кабинете? Во-вторых, в чем была суть вопроса этого смельчака? В свете тогдашнего состояния медицины и недоступности эффективных средств КАК врачи и повитухи собирались спасать или мать, или ребенка по выбору? Что такого они должны были сделать, чтобы спасти ребенка в ущерб матери? Кесарево? Но кесарево сечение тогда – это не кесарево сечение сейчас. Тогда это означало скорую и мучительную смерть матери, а ведь Джейн после родов прожила еще почти две недели и часть этого времени относительно хорошо себя чувствовала. Значит, не стали в последнем отчаянном усилии спасать ребенка, значит, он сам родился благополучно, значит, ситуация была не настолько критическая. И значит, с большой вероятностью, никто не ходил к королю с идиотскими вопросами и, следовательно, король не отвечал на них как последняя сволочь.