История Египта c древнейших времен до персидского завоевания - Джеймс Брэстед Страница 28

Около царской резиденции, вблизи позднейшего Мемфиса, каждый царь стал возводить великолепный храм солнца, носивший название вроде «Излюбленное место Ра» или «Удовлетворение Ра». Все эти святилища построены по одному основному плану: большой передний двор, к которому справа и слева примыкают культовые покои и где стоит огромный жертвенник, а в глубине возвышается на мастабообразном основании высокий обелиск. Этот символ бога стоял под открытым небом, и вследствие этого святая святых отсутствовала. Есть основание предполагать, что обелиск и смежная часть строения были то же, что святая святых храма в Гелиополе в увеличенном виде. Стены были покрыты изнутри скульптурными изображениями, заимствованными из жизни, сценами на реках, в болотах и в топях, среди полей и пустынь и из обрядов государственной религии; снаружи храм был покрыт рельефами, изображавшими воинственные деяния фараона. С той и другой стороны святилища на кирпичном основании стояли два судна, представлявшие собою две небесные барки бога-солнца, на которых он плыл по небу утром и вечером. Святилище было щедро обеспечено, и служба в нем отправлялась штатом жрецов пяти различных степеней, не считая «надзирателя», заведовавшего имуществом храма. По мере увеличения линии царей, а вместе с тем и возрастания числа храмов жрецы старого храма стали отправлять службу также и в новом. Мы можем констатировать наличие этих храмов по одному при каждом царе, по меньшей мере вплоть до царствования Асесы, восьмого монарха правившей династии. Окруженный богатством и почетом, не выпадавшим на долю ни одного официального божества древнейших времен, Ра занял влиятельное положение, которого он никогда уже больше не терял. Через него государственные формы Египта начали сообщаться миру богов, и мифы восприняли его печать и окраску, если в действительности некоторые из них не были обязаны своим происхождением высокому положению, которое занял теперь Ра. В солнечном мифе он стал царем Верхнего и Нижнего Египта и подобно фараону правил страной, имея Тота в качестве визиря.

Реконструкция храма солнца Ниусерра в Абусире

Рельефные сцены из храма солнца Ниусерра в Абусире. В верхнем правом углу умащение ног фараона

Изменение в положении царствующего дома явствует также из организации управления. Старший сын царя перестал быть могущественнейшим сановником в государстве, и положение, которое он занимал в эпоху IV династии, как визирь и главный судья, стало прерогативой другой фамилии, и притом наследственной. Каждый член этой фамилии носил в течение пяти поколений имя Птаххотеп. Отсюда, по-видимому, следует, что жрецы Пта (Птаха) и жрецы Ра в Гелиополе согласились поделить власть таким образом, что верховный жрец Ра стал фараоном, а последователи Птаха получили визирство. Как бы то ни было, фараон должен был считаться с одной знатной фамилией, в которой должность визиря переходила по наследству. Эта наследственная преемственность власти, столь удивительная в случае высшего поста центрального правительства, стала теперь обычной в номах, и поместные губернаторы все сильнее укреплялись в них, по мере того как одно поколение сменяло другое и сын наследовал отцу в том же номе. То обстоятельство, что новая династия должна была считаться со знатными фамилиями, способствовавшими ее возвышению, очевидно также из того факта, что Усеркаф, первый представитель линии, назначил дворцового управителя губернатором области Среднего Египта, носившей название Новые города; к этой должности он присоединил еще доходы с двух жреческих бенефиций в соседних местах, которые были учреждены Менкаура и которыми раньше, вероятно, пользовался один из фаворитов IV династии. Но обеспечение, назначенное IV династией, не было тронуто.

Хотя Усеркафу как родоначальнику новой династии стоило, вероятно, немалых хлопот обеспечить престолонаследие для своей линии, он оставил свое имя на скалах у первых порогов – древнейшую из подобных надписей в тех местах, которые с этих пор сообщают нам не одну подробность, касающуюся операций фараонов на юге. Сахура, следовавший за Усеркафом, продолжал развитие Египта как древнейшей морской державы в истории; он отправил флот против финикийских берегов; в храме при его пирамиде в Абусире открыты рельефы, на которых изображены четыре корабля с финикийскими пленными, окруженными египетскими матросами. Это – древнейшее из дошедших до нас изображений морских судов, а также и сирийских семитов. Другой флот был послан Сахура в еще более отдаленные воды, а именно в Пунт, как называли египтяне сомалийский берег у южного конца Красного моря и вдоль южной стороны Аденского залива. Из этой страны, которую он называл, как и весь Восток, Страною бога, ему были доставлены ароматические смолы и камедь, столь необходимые при воскурении и умащениях, без которых не могли обходиться на Востоке. Путешествия в эту страну предпринимались, может быть, со времени I династии, ибо тогда уже фараоны употребляли в значительном количестве мирру, хотя возможно, что ее первоначально получали путем торговли от промежуточных племен, доставлявших ее по материку вниз по Голубому Нилу, Атбаре и Белому Нилу. В эпоху IV династии один из сыновей Хуфу имел пунтийского раба; но Сахура был первым фараоном, в чьих анналах говорится о прямых сношениях с Пунтом с целью торговли. Его экспедиция доставила в Египет 80 000 мер мирры и, вероятно, 6000 весовых единиц сплава золота и серебра, не считая 2600 стволов ценного дерева, вероятно – черного. Мы встречаем его чиновников также у первых порогов; из них один оставил древнейшую из длинного ряда надписей на скалах, свидетельствующую несомненно о походах в Нубию.

О следующих четырех царствованиях мы знаем лишь столько, чтобы составить себе смутное представление о могущественном и культурном государстве, по-прежнему богатом и посылающем экспедиции в отдаленные страны за теми продуктами, которых не производил сам Египет. Около конца династии, во второй половине XXVI в. до н. э., Асеса начал работу в восточной пустыне в каменоломнях Вади-Хаммамата, в трех днях пути от Нила. Эти каменоломни, может быть, уже доставляли материал для многочисленных ваз из брекчии древнейших царей, но Асеса был первым фараоном, оставившим там свое имя. Так как в этом месте Нил протекает всего ближе от Красного моря, то караваны, покидавшие Копт и проходившие через хаммаматские каменоломни, могли достигать моря в пять дней. Это была, следовательно, наиболее удобная дорога в Пунт; по ней, вероятно, прошла упомянутая экспедиция Сахура, а равно и Асеса, также посылавший туда во главе экспедиции своего «казначея бога» Бурдида, пользовался, вероятно, ею. Его преемник Унас проявлял, по-видимому, деятельность на юге, так как мы встречаем его имя на границе первых порогов, в сопровождении эпитета «владыка стран».

Имеются дальнейшие указания на то, что величие фараонов, поскольку оно ощущалось и признавалось служилым классом, начало до некоторой степени падать. Ни к одному из древнейших победоносных отчетов, оставленных фараонами на Синайском полуострове, не дерзнули чиновники, руководившие экспедициями, присовокупить свои имена или вообще каким бы то ни было образом указать на свое участие в местных предприятиях. На всех рельефах на скалах мы видим фараона сокрушающим своих врагов, как если бы он неожиданно появился там подобно богу, каковым его считали; и в них нет ни малейшего намека на то, что каждой экспедицией в действительности руководил вельможа на положении правительственного чиновника. Но при Асесе самосознание должностного лица уже больше не могло быть совершенно подавлено, и в первый раз мы находим под обычным триумфальным рельефом одну строку, которая гласит, что экспедиция находилась под начальством такого-то офицера. Это только намек на возраставшую силу чиновников, которые с этих пор никогда не упускают случая все больше выдвигать себя во всех отчетах о царских предприятиях. Это сила, которая с течением времени чинит фараонам все большие затруднения. Может быть, есть еще другое свидетельство того, что цари V династии не пользовались больше безграничной властью, которою обладали их предшественники из IV династии. Их пирамиды из известняка, расположенные на краю пустыни, к югу от Гизы, в Абусире и Саккаре, незначительных размеров, более чем вполовину меньше второй пирамиды, и внутренняя кладка их настолько плоха, представляя собою по большей части необтесанные глыбы и даже щебень и песок, что теперь они в состоянии полного разрушения; каждая пирамида в отдельности представляет собою невысокий курган, лишь отдаленно напоминающий первоначальную форму. Централизованная власть фараонов заметно ослабевала, и поистине было желательно во всех отношениях, чтобы наступила реакция против совершенно ненормального поглощения гробницей фараона такой огромной доли национального богатства. Переходный период V династии, продолжавшийся, вероятно, около 125 лет, в течение которых царствовали девять фараонов, был эпохой значительного политического развития и заметного материального прогресса. Искусство и ремесла процветали по-прежнему, и были созданы великие произведения египетской скульптуры; в то же время в области литературы визирь и главный судья царя Асесы составлял свои мудрые изречения, о которых мы уже говорили. Государственная религия получила форму, достойную великой нации. Храмы по всей стране пользовались неизменной заботой о себе, и крупнейшие святилища получили дарственные угодья, соответственно размеру обильных ежедневных жертвоприношений за здравие царя. От этого периода сохранилась первая сколько-нибудь значительная по размерам религиозная литература, равно как и дошедшие до нас древнейшие длинные образцы египетского языка. В пирамиде последнего царя V династии, Унаса, находится собрание загробных формул ритуального характера, так называемых текстов пирамид, о которых мы говорили выше. Так как большинство из них восходит к еще более древней эпохе и возникновение по крайней мере некоторых относится к додинастическим временам, то они представляют собою гораздо более древнюю форму языка и религии, сравнительно с тою, которая была присуща поколению, жившему в эпоху возникновения пирамиды Унаса.