Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - Джеймс Райзен Страница 28

Полещук, однако, не мог вспомнить имя женщины, а когда Шароватов подвел его к машине, то в багажнике обнаружились специальные деревянные клинья для подкладки под колеса.

— Почему вы их не использовали? — спросил Шароватов.

Полещук объяснил, что просто забыл про них. Он был в длительной командировке за рубежом и давно не заглядывал в багажник своей автомашины.

Проведенный в тот же вечер тщательный обыск Полещука и его автомашины окончательно решил судьбу полковника. Нарисованный от руки план места тайника был исполнен на карте, изданной посольством США для американских туристов. Красильников знал, что это был один из планов города, использовавшийся ЦРУ в оперативной работе. В названиях нескольких улиц американцы допустили ошибки. Кроме того, у Полещука обнаружили другую карту, на которой была отмечена точка на улице Горького, где он должен был поставить сигнал об изъятии тайника, чтобы американцы знали, что их пакет дошел до адресата. В ходе методичного обыска были также обнаружены спрятанные под подкладкой футляра для очков подробные условия связи.

Красильников знал, что он взял нужного человека. Два дня назад он привез этого подполковника к председателю КГБ Виктору Чебрикову, который потребовал от ссутулившегося арестованного: «Вспомните об офицерской чести! Сделайте правильный вывод!»

После этого Красильников оставил Полещука на несколько дней наедине со своими мыслями. Рано или поздно он начнет сотрудничать. В конце концов, все они так делают, рассуждал Красильников. Времени у него было вполне достаточно.

И вот теперь Красильников ждал в комнате для допросов на втором этаже нового крыла Лефортова. Время для легенды кончилось, подумал он, вставая, чтобы ответить на стук в дверь — сигнал о прибытии арестованного. Красильников расписался за арестованного в сопроводительном листе у конвоира, привычно щелкнул выключателем, зажигающим красную лампочку над дверью кабинета, указывающую на то, что идет допрос, и впустил Полещука в скудно обставленный кабинет. Подполковник КГБ принял душ, но не побрился. Через несколько дней к нему придет тюремный парикмахер. Глаза у него были покрасневшими, то ли от выпитой накануне водки, то ли от бессонной ночи наедине со своими мыслями. Одет он был в плохо сидящий спортивный тренировочный костюм синего цвета и ботинки без шнурков, что делало его еще более жалким.

На приставном столе, стоявшем перпендикулярно столу Красильникова, были разложены вещи, изъятые людьми Шароватова в момент ареста. Эффект был ошеломляющим. Карта, деньги и тайнописный текст, спрятанный с ухищрениями, все другие улики, найденные у Полещука при аресте, — все это говорило о том, что упираться бесполезно. Красильников в течение нескольких минут молчал, чтобы до Полещука дошла вся тяжесть разложенных на столе улик. Он знал, что и на этот раз взял «своего» человека тепленьким.

Шпионская карьера подполковника Леонида Георгиевича Полещука в ЦРУ началась 11 лет назад. Он попал в поле зрения американской разведки в 1974 году, в первые годы разрядки. В тот период правила поведения советских разведчиков несколько смягчились, и им было разрешено иметь более широкие контакты с американскими дипломатами и даже работниками ЦРУ. Пользуясь новыми возможностями, Полещук стал посещать бары захолустного Катманду, где в то время находился. Он быстро обратил на себя внимание местного резидента ЦРУ, который постарался использовать его склонность к спиртному и азартным играм в казино.

Вскоре тот узнал, что Полещук оказался в классической западне: пытаясь отыграться в казино, он запустил руку в кассу резидентуры. Полещуку срочно были ндаь! деньги, чтобы покрыть растрату, прежде чем ее заметит начальство. Полещук согласился взять деньги взаймы у американца. Перейти от этой личной договоренности к следующей стадии было несложно. Полещук стал шпионом и погасил свой долг.

Когда срок командировки Полещука в Катманду стал подходить к концу, он согласился на подготовку к «внутренним операциям» в Москве. Работник советского отдела Сэнди Граймс прибыла в Катманду и подготовила его по технике поддержания конспиративной связи в Москве. Снабженный средствами тайнописи, Полещук отправился в Москву. Ему было сказано: в течение года не предпринимать попыток восстановления связи и постараться получить назначение с хорошим доступом к секретным сведениям. Через год Полещук должен был подать «признаки жизни», появившись в определенное время на конкретном перекрестке в меховой шапке, приобретенной им в Катманду, и с кожаной сумкой через плечо. Для проезжающего мимо работника ЦРУ это будет сигналом того, что он жив. После этого начнутся операции по связи.

Были предусмотрены запасные даты для этого сигнала, а также несколько почтовых открыток, которые Полещук мог отправить ЦРУ в качестве сигнала своей готовности к приему предназначенных для него односторонних радиопередач. ЦРУ знало, что Полещук может выполнить все эти условия и быть под контролем КГБ, но это был риск, с которым приходилось считаться, когда речь шла о работе с агентом в Москве.

Полещук в обусловленное время ни на одном из мест «сигнала жизни» не появился. ЦРУ также не получило от него ни одной открытки.

Возвратившись домой, Полещук уничтожил все полученные от американцев условия и средства связи и решил, что его отношения с американцами закончились навсегда. Он сжег все, что могло гореть, закопал в землю остальное и решил, что об этом никто никогда не узнает.

В советском отделе ЦРУ подумали, что он просто струсил. Конечно, он мог и провалиться, но таких признаков не было. В ЦРУ его занесли в категорию «неактивный, находящийся в контрольном списке». ЦРУ оставалось ждать, пока Полещука снова направят в загранкомандировку.

Это дело ожило 11 лет спустя, когда в феврале 1985 года Полещук появился в Лагосе в качестве работника линии «КР» резидентуры КГБ в Лагосе. Вскоре ЦРУ уже включило его в работу. Большинство встреч с ним в этом городе ЦРУ проводило, подхватывая его в машину, но иногда проводились и более продолжительные встречи на одной из местных конспиративных квартир.

Как и в Катманду, информация Полещука о местных операциях КГБ не представляла большого интереса для американцев. Но ЦРУ, как и прежде, надеялось, что этого шпиона удастся убедить продолжить работу в Москве.

Такая возможность представилась в апреле 1985 года. Полещук сообщил, что получил письмо от родителей, которые известили его о большой удаче. В расположенном неподалеку от их места жительства кооперативном доме продавались квартиры, и Полещук мог бы купить квартиру за 20 тысяч рублей. Полещук рассказал ЦРУ, что он уже несколько лет искал как раз такую квартиру неподалеку от своих родителей и, уезжая в Африку, попросил их, чтобы они продолжили поиск.

Считая, что надо действовать быстро, чтобы не потерять квартиру, Полещук уведомил, что он уже попросился в отпуск в Москву, чтобы совершить сделку. Он объяснил, что для работников КГБ и МИД, живущих за рубежом, это было обычной практикой. Многие из его коллег испытывали трудности с поиском жилья в перенаселенной Москве. Полещуку разрешили выезд, но при условии, что он в целях экономии средств в полной мере использует полагающийся ему ежегодный отпуск. Полещук подтвердил ЦРУ, что это была обычная практика. Единственная проблема заключалась в том, что у него не было 20 тысяч рублей. Полещук пояснил, что если ЦРУ даст ему деньги, то он спокойно сможет взять их с собой в Москву, поскольку его не подвергают досмотру.