Войны России за Украину. От царя Алексея до Екатерины Великой - Андрей Дикий Страница 28

Не имея непосредственного сношения со своими «панами», «посполитые» имели дело обычно с посредниками-евреями, а потому их гнев, возмущение и негодование против всяких невыносимо тяжелых поборов обрушивался на евреев и вызывал резкие антиеврейские настроения.

Украинский народ создал целый цикл «дум» — сказаний о еврейском угнетении, о которых подробно пишет украинский историк Грушевский, которого как социалиста (украинский эсер) и как сотрудника большевиков, покаявшегося в своих шовинистическо-самостийнических заблуждениях и приехавшего из эмиграции им служить, заподозрить в антисемитизме нельзя.

В главе «Антисемитськи мотивы в объяснениях Хмельниччины» («Початки Хмельниччины», стр. 123) Грушевский пишет:

«Евреи арендаторы заарендовали все шляхи казацкие и заставили их своими шинками — на одной миле по три шинка ставили, вынуждая казаков к покупке у них водки и меда и не дозволяя им самим изготовление этих напитков для собственного потребления. Об этом «дума» говорит: «Як иде украинський козак тай корчму минае, А жид выбигае, та украинського козака за чуб хватае, Та ще його двома кулакамы по потылыци затыняе: «Козаче-левенче, за що я буду рату платити, Що ти мымо корчмы йдеш тай корчму мииаеш…».

Из той же «думы» Грушевский приводит длинное описание, как казак взял мушкет и захотел «утя вбыты — жинку з дитьмы накормыты» и проходил мимо шинка. Еврей-шинкарь его увидел, и вот «жыд з шынку выбигае — казака за патлы хватае», и ругает, как это он задумал «утя вбыты». А потом казак должен просить и «жыда мылостывым паном называе»…

Насколько точно эти «думы» изображают историческую правду, установить трудно, но что они являются отображением народных настроений того времени — не подлежит сомнению.

В частности, вопрос об арендовании евреями православных церквей многими оспаривается на том основании, что не сохранилось ни одного арендного договора об аренде церквей.

Сторонники же мнения, что евреи действительно были арендаторами церквей, приводят сохранившийся договор 1596 года, по которому было заложено село Слуща совместно шляхтичу Миклашевскому и еврею Песаху, причем в числе доходных статей села упоминаются «церкви и их подаванье», то есть с приходами от церкви. Известный историк Костомаров полностью разделяет мнение, что факт аренды церквей евреями имел место, Грушевский склонен считать это недоказанным, а некоторые авторы, например, Галант (в журнале «Еврейская Старина» за 1909 г.), это мнение оспаривают.

Так как этот вопрос из плоскости исторической объективности был перенесен в плоскость политическую — оправдание антисемитизма среди украинцев, то надлежащим образом он окончательно не выяснен и до настоящего времени и ждет своего объективного исследователя.

Зато вопрос о роли и деятельности посредников-евреев вообще (выключая вопрос об аренде церквей) и об оценке этой деятельности современниками освещен достаточно полно неопровержимыми документами того времени.

Из сохранившегося письма полковника Кривоноса, одного из главных сподвижников Хмельницкого, к князю Заславскому видно, что Кривонос считает деятельность евреев главной причиной восстания. Он пишет Заславскому: «Жыдив зволь Ваша мылостъ до Вислы завернуты, бо та вийна вид жыдив зачалася — воны то и Вас з розуму звели».

Московский купец Кунаков, проехавший Украину зимой 1648–49 г., то есть непосредственно после начала восстания, разбирая его причины, говорит: «жиды черкасов (то есть украинцев) грабили и издевались над ними: как только который черкас выкурит водки или сварит пиво, не сказавши жиду и не снимет перед жидом шапку, жиды придирались к нему, грабили и уничтожали, а его имущество отбирали, жен и детей насильно забирали на работу».

Львовский каноник Юзефович пишет: «господство поляков дошло до такого невыносимого утеснения, что даже над церквами давали они власть роду жидовскому. Священник казацкий, попросту называемый поп, не мог в своей церкви совершить таинства крещения, венчания и других, если наперед не заплатит жиду за ключи установленной паном платы, и должен был каждый раз от дверей церковных относить их и отдавать жиду. По заслугам претерпела ты беды свои, Польша». Так пишет поляк — католический священник, современник событий.

В сохранившихся письмах Хмельницкого указывается, как на доказательство крайнего угнетения народа, на факты, что он должен был терпеть разные кривды от евреев.

То же самое мы находим в мемуарах современников событий — поляков Каховского и Грондского. Последний, описывая подробно все тяжелые повинности крестьян, говорит, что они «росли изо дня в день, по большей части потому, что отдавались на откуп евреям, а те не только выдумывали разные доходы, весьма несправедливые для крестьян, но и суды над ними присвоили себе».

Волынский еврей Натан Гановер в своих мемуарах пишет о крепостных, что они «работали барщину у магнатов и шляхты, которые отягощали их тяжелыми работами в доме и на поле. Шляхта накладывала на них большие повинности, а некоторые шляхтичи страшными способами вынуждали их переходить в господствующую веру. И был народ русский в такой степени унижен, что все народы, даже из всех народов самый униженный — жиды, также господствовал над ним».

Из всех приведенных выше выдержек из аутентичных исторических документов видно, в каком невыносимо тяжелом положении находились широкие народные массы Украины.

Видны также и причины, породившие ненависть к евреям, характерную для настроений масс того времени. Были ли в этом виноваты евреи или польское правительство и стоявшие за его спиной иезуиты, создавшие такие условия, что евреи для того, чтобы существовать, вынуждены были эксплуатировать народ — дела не меняет.

Бегство на восток

Как же реагировало на это все угнетаемое и притесняемое население Украины? Грушевский и его последователи, извращая историческую правду, говорят о «Колонизационном походе на восток», умалчивая о том, что при этом «Колонизационном походе» его участникам надо было перейти границы Московского государства и получить разрешение от воевод пограничных московских городов поселиться в его пределах.

На самом же деле это было бегство от невыносимого социального, национального и религиозного угнетения на Украине в единоверное и единокровное соседнее Московское государство. Бегство, почти не прекращавшееся с конца XVI века, когда потерпевшие неудачу повстанцы из времен первых казацко-крестьянских восстаний группами и в одиночку начали переходить границу.

В московских архивах сохранился богатейший материал об этой массовой иммиграции населения Украины в Московское государство и отношение к иммигрантам Московского правительства.

В общей инструкции воеводам пограничных московских воеводств приказывается: «чтобы черкасам переселенцам не было ни от кого никаких кривд и убытков — чтобы их лошадей и всякого скота никто не крал и не отбирал, а сам воевода был к ним ласковый и приветливый». По отношению к тем, которые бы хотели вернуться — инструкция приказывает разрешать им «свободное возвращение со всем имуществом».