Междукняжеские отношения на Руси. Х – первая четверть XII в. - Дмитрий Боровков Страница 28

Вокняжение Изяслава Ярославича в Киеве 15 июля 1077 г. привело к очередному перераспределению волостей. К моменту его возвращения из Польши Новгород, Тмутаракань, Владимир-Волынский находились в руках Глеба, Романа и Олега Святославичей – сохранение за ними этих столов в рамках политической системы, сложившейся в 1068–1069 гг., вряд ли было для Изяслава приемлемым. Учитывая тот факт, что после компромисса, достигнутого летом 1077 г. на Волыни, власть над Черниговом, Переяславлем и Смоленском осталась в руках Всеволода Ярославича и его сына Владимира Мономаха, Изяслав должен был предпринять какие-то решительные меры для того, чтобы изменить геополитическую ситуацию, вернув себе контроль над частью стольных городов – в противном случае его власть в качестве киевского князя стала бы эфемерной. И такие меры последовали: Изяслав Ярославич нанес удар по сыновьям своего брата Святослава, к которым его предшественник Всеволод относился лояльно. Согласно «Поучению», весной 1077 г. Владимир Мономах ходил на помощь Глебу Святославичу. Возможно, этот поход был предпринят в связи с новым обострением конфликта с Всеславом из-за пограничных областей. Мономах также пишет, что он ходил на Полоцк с отцом (летом 1077 г., вероятно, уже после «Волынского компромисса»), а зимой того же года повторил поход и сжег город вместе со своим двоюродным братом Святополком Изяславичем, который затем отправился в Новгород. По всей видимости, примерно в это время Глеба Святославича, по словам составителя статьи «А се князи Великого Новагорода», «выгнашя из града и бежа за Волок и убиша и чюдь». В данном инциденте можно усматривать первое проявление политической самостоятельности новгородского населения в деле замещения княжеского стола, хотя надо признать, что объективно этот акт отвечал интересам Изяслава Ярославича, которому удалось восстановить контроль над Новгородом, нанеся первый удар по клану Святославичей руками новгородцев. Примерно в это же время из Владимира в Чернигов был «выведен» Олег Святославич, который 10 апреля 1078 г. бежал из Чернигова к своему брату Роману в Тмутаракань. Между тем из «Поучения» следует, что Мономах, придя из Смоленска, дал Олегу и Всеволоду обед на «Красном дворе», который И.М. Ивакин приурочивал к пасхальным торжествам 8–9 апреля 1078 г. Если эта гипотеза верна, есть основания думать, что во время данного обеда состоялись переговоры Олега с Всеволодом и его сыном Владимиром. Как бы то ни было, после этого обеда он почти на два десятилетия становится князем-«изгоем», противостоящим Всеволоду и Владимиру, которые в 1078 г. действуют заодно с Изяславом, из чего можно заключить, что попытка Олега найти свое место в новых политических реалиях (если она была предпринята) окончилась неудачей. По всей видимости, к весне 1078 г. юрисдикция Изяслава Ярославича над территориями была восстановлена примерно в том же объеме, в каком она существовала до событий 1068–1069 гг., распространяясь на Новгород, Волынь и Туров. Впрочем, появилось и одно новшество: Изяслав дал статус «стольного града» Вышегороду, посадив там своего сына Ярополка. Этот режим оказался недолговечным из-за вмешательства тех «младших» князей, которые в результате формирования данной политической системы лишились своих волостей и сидели в Тмутаракани, подготавливая вооруженное нападение на Русь.

К тому моменту вооруженные конфликты между представителями разных поколений рода Рюриковичей уже имели прецеденты, но репрезентация их в летописной традиции была различной. Например, конфликт Ярослава с Брячиславом Полоцким в 1021 г., как мы видели выше, описан нейтрально по отношению к его инициатору. Аналогично описание конфликта Святослава Ярославича с Ростиславом Владимировичем из-за Тмутаракани, который вспыхнул в середине 1060-х гг. Летописец пытается продемонстрировать стремление «младшего» князя к предотвращению открытого конфликта со «старшим». В 6572 (1064/65) г. «Бежа Ростиславъ Тмутараканю, сынъ Володимерь, внукъ Ярославль. В 6573 (1065/66) г. Иде Святославъ на Ростислава кь Тмутараканю. Ростиславъ же отступи кроме изъ града, не убоявъся его, но не хотя противу строеви своему оружья взяти (курсив наш. – Д. Б.). Святославъ же, пришедъ Тмутараканю, посади сына своего пакы, Глеба, [и] възвратися опять. Ростиславъ же пришедъ, пакы выгна Глеба, и приде Глебъ къ отцю своему». Из приведенного фрагмента видно, что политическая воля «старшего» князя в данном случае не является обязательной к исполнению «младшим». В то же время практика второй половины XI в. красноречиво свидетельствует о том, что «старшие» князья становились в «отца место» далеко не для всех племянников – отношение к ним менялось в зависимости от колебаний политической конъюнктуры, что неизбежно приводило к «конфликту поколений». Если в 1060-х гг. подобные эксцессы носили локальный характер, то с формированием «тмутараканского триумвирата» в 1077–1078 гг. они приобрели больший масштаб.