Николай I и его эпоха - Михаил Гершензон Страница 27

«Таковую Монаршую волю предписывается привести в надлежащее исполнение и предлагается: по учинении означенным дворянам К. и И. назначенного им наказания, исключить их из списков и с подлежащими сведениями установленным порядком отправить: первого в город Тавастгус к начальнику 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Теглеву для определения на службу в один из полков сей дивизии, а последнего в г. Або к командиру 46-го егерского полка для определения в оный на службу».

3 октября 1826 года

«Г. главный директор пажеского и кадетских корпусов от 28 сентября сего года за № 21 изволил отдать следующий приказ: военный министр генерал от инфантерии граф Татищев отношением от 23 сентября за № 7176 уведомил, что Государь Император высочайше повелеть соизволил: дворянского полка дворян Николая Д-ва, Григория С-ва и Ивана Б-ки за леность, нерадение их к службе и наукам и ослушание против начальства наказать перед Дворянским полком розгами, дав первым двум по 100 ударов, каждому, а последнему 500 ударов и потом из них Д. и С. выписать рядовыми в полки отдельного Финляндского корпуса, а Б. за буйство и дерзкий поступок против батальонного командира полковника Б-на, коего он намеревался ударить палкою, передать военному суду с тем, чтобы он был лишен дворянства и послан в арестантские роты в крепостную работу» и проч.

Такие приказы (а их в делах найдется не два) давали, так сказать, тон всей системе воспитания, который, к несчастию, не один год держался в кадетских корпусах. Еще в 1831 году император Николай, принимая депутацию новгородских дворян, говорил им: «Размыслите хорошенько о воспитании детей ваших; надобно изменить систему. Я велел выстроить в Медведе корпус, и он уже строится, собственно для детей ваших, у меня не избалуются они» ^[7].

Только благодаря уму и доброму сердцу великого князя Михаила Павловича тон этот начал мало-помалу смягчаться и исподволь принимать другое направление.

В 1832 году, после смерти Демидова, главным директором кадетских корпусов был назначен генерал-адъютант Сухозанет. Ничего не могло быть неудачнее такого выбора. Вот как характеризовал Сузозанета командир гвардейского корпуса кн. Васильчиков в письме к товарищу и сослуживцу своему кн. П. М. Волконскому: «Вы знаете, любезный друг, Сухозанета. Он талантлив, но не может заставить себя любить. Я ему должен отдать справедливость, что с тех пор, как он командует артиллерией, она очень много доиграла, но я всегда в тревожном ожидании новых историй, потому что он не умеет требовать, не задевая самолюбия, и заставляет себя ненавидеть. Я ему при каждом случае читаю нравоучение об этом, и ежели он будет продолжать затевать истории, я буду принужден просить расстаться с ним». Это было сказано в 1821 г., когда Сухозанет командовал артиллерией гвардейского корпуса. Замечание кн. Васильчикова, что он «не может заставить себя любить», а, напротив «заставляет себя ненавидеть», оказалось справедливым и вполне подтвердилось, когда вверили его руководству военно-учебные заведения. Вот несколько приказов его, судите сами.

27 апреля 1834 г. № 38

«За совершенное ниспровержение в 1-м кадетском корпусе правил службы при отпуске воспитанников со двора, бывшее причиною постыдного беспорядка, предписываю командира 2-й мушкетерской роты капитана П* устранить от командования ротою впредь до приказания и арестовать его на трое суток при корпусе. Бывшего дежурным по корпусу капитана С* арестовать на двое суток, тоже при корпусе. Дежурного по роте поручика Г*, который, по существу дела, оказался более всех виновным, предписываю содержать при корпусе впредь до получения разрешения Его Императорского Высочества на представление мое о переводе его в армию тем же чином.

Для сделания известным по всем военно-учебным заведениям подробностей сего происшествия будет сделано, по миновании праздников, особое распоряжение».

В чем состояло это происшествие, совершенно ниспровергавшее правила службы, — осталось неизвестным.

8 июня 1834 г. № 59

«По дошедшим до меня сведениям по службе, делаемым господами офицерами дворянского полка, предписываю командиру оного полковнику. Пущину не послаблять никому ни малейшего беспорядка под личною его за сие ответственностью. Чем звание виновного выше, тем взыскание должно быть строже. Опаздывающих к должности или на ученье приказываю тотчас арестовывать при полку и, впредь до отмены сего моего распоряжения, каждый раз мне о сем доносить, дабы я мог, по своему усмотрению, увеличить меру взыскания соответственно важности звания виновного, причем я предварю всех и каждого, что подобные беспорядки, непростительные офицеру военно-учебных заведений, будут рассматриваемы мною не как случайные упущения, но как пример неповиновения и нарушения субординации» и проч.

Июля 31 дня 1834 г. № 84

«Служительской роты 1-го кадетского корпуса рядовой Степан Пономарцев, ставши на колени и остановив меня на улице, осмелился принести жалобу на ближайшее свое начальство. По поручению моему генерал-майору барону Шлиппенбаху об исследовании сего дела, оказалось, что принесенная рядовым Пономарцевым жалоба была преувеличена и что не токмо в настоящем случае, но и прежде сего был неоднократно замечен в ослушании против начальства и в нерадении к своей должности. А посему за столь дерзкий и буйный поступок рядового Пономарцева, осмелившегося принести жалобу непозволительным для солдата образом, нарушающим основные правила субординации, предписываю полковнику Слатвинскому лишить его нашивки, а исправляющему должность дежурного штаб-офицера по отряду полковнику Святлову, при собрании всех нижних чинов отряда, наказать рядового Пономарцева 400 ударами розог (то есть тем числом, которое осмелился он неправильно показать в принесенной им жалобе). О выписке сего рядового из служительской роты 1-го кадетского корпуса будет от меня представлено Его Императорскому Высочеству».

7 сентября 1834 г. № 99

«Из представленных ко мне за минувший август месяц списков о воспитанниках подведомственных мне военно-учебных заведений, подвергшихся за учиненные ими проступки взысканиям, замечено мною, что:

1) 1-го кадетского корпуса 3-й мушкетерской роты кадет Я* за то, что, будучи неопрятно одетым, с расстегнутым воротником у куртки, встретясь с дежурным офицером и не изъявив по приказанию его готовности тотчас оправиться, прошел мимо, был наказан 15 ударами розог и посажен в уединенную комнату на три дня;

2) 2-го кадетского корпуса кадеты роты Его Высочества (поименованы 8 человек) и 1-й мушкетерской (4 человека) за то, что во время перехода от колоний до деревни Автовой неохотно выходили по приказу батальонного командира петь песни, не увольнять к родственникам на 10 дней;

3) прикомандированный к дворянскому полку Московского кадетского корпуса кадет С. за то, что не был отпущен штабс-капитаном Петерсоном из первого батальона во второй, при выходе его из каморы осмелился сказать, что он уйдет, наказан 50 ударами розог.