Выстрелы в Сараево. Кто начал Большую войну? - Игорь Макаров Страница 27

Малобабича мучили целый год. Его арест парализовал всю шпионскую сеть Аписа в Боснии, что подтверждает в своих мемуарах и тогдашний начальник разведывательного бюро Австро-Венгрии Макс Ронге. Правда, он безбожно путается, утверждая, что Малобабича арестовала болгарская полиция и только в 1918 году тот «рассказал полковнику о своей судьбе и о том, что в Салониках был присужден сербским военно-полевым судом к смертной казни». Если такой разговор и был, то, увы, не на этом свете.

Уже в наши дни внук и тезка того самого Стояна Протича (почти 90-летний журналист) выпустил популярную книжку, в которой есть весьма примечательное место:

В Санкт-Петербурге 21 февраля 1914 года заседает коронный совет. Заключение: «исторические цели царской России могут быть осуществлены только одной общеевропейской войной. Царский военный совет считает, что необходимы по меньшей мере два-три года для подготовки такой войны. Поэтому рекомендуется умеренный дипломатический курс до тех пор, пока Россия не будет готова предпринять поход на Австро-Венгрию и Германию.

Все это Эдмонд Тейлор опубликовал в 1963 году. Далее он обратил внимание на политическую ситуацию в Сербии:

«В противовес осторожной царской политике русский посланник в Белграде Н. Г. Гартвиг, военный атташе полковник Виктор Артамонов и капитан Александр Верховский поощряли вызывающе агрессивную стратегию. Эти три официальных представителя тайком передавали оружие и деньги сербской «Черной руке», террористической организации, известной как «Объединение смерти». Непосредственным связным для передачи русской помощи сербским террористам был Драгутин Димитриевич по прозвищу Апис, начальник разведывательного отдела сербской армии».

Историк Эдмонд Тейлор установил, что капитан Верховский, будучи офицером русской разведывательной службы, контролировал организацию Димитриевича «Черная рука» в течение решающих недель перед убийством в Сараеве. Полковник Артамонов, которому подчинялся Верховский, утверждает, что сам он еще с июня находился в Швейцарии. Считается, что посланник Гартвиг мог не знать о деталях заговора и планируемого убийства. Тем не менее подготовка продолжалась, хотя сербское правительство об этом знало. Несомненно, покушение не было делом одинокого стрелка или одной малой группы молодых сербских фанатиков» ^[110].

Видно, внук, по примеру своего деда, продолжает непримиримо бороться с Аписом, точнее, с его тенью, не считаясь с тем, что подобное льстивое цитирование наносит большой вред и сегодняшней Сербии.

V. «РАПОРТ-УБИЙЦА»

В своем секретном рапорте от 28 марта/10 апреля 1917 года на имя председателя военного суда для офицеров Апис отметил, что, как следует из обвинительного заключения, Малобабичу и Мехмедбашичу ^[111] инкриминируется покушение на принца-регента. Поэтому он должен объяснить свои отношения с ними.

Дело в следующем.

Раде Малобабича я, как шеф Разведывательного отдела Гл. Г./енерального/ штаба, привлек, дабы он мне организовал разведывательную сеть в Австро-Венгрии, и он за это принялся. Это я совершил по соглашению с русским военным атташе г. Артамоновым, который лично встретился с Раде в моем присутствии. После того как Раде начал работу, я, чувствуя, что Австрия готовит войну с нами, стал думать, что после устранения престолонаследника австрийского Фердинанда военная партия и струя, во главе которой он был, потеряет силу и тем самым военная опасность для Сербии будет избегнута или хотя бы на некоторое время отсрочена; и потому я поручил Малобабичу организовать по случаю объявленного приезда Фердинанда в Сараево покушение на него.

На это я окончательно решился только тогда, когда Артамонов уверил меня, что Россия не оставит нас без своей защиты, если Австрия на нас нападет. Г. Артамонову при тех обстоятельствах я ничего не сообщил о моих намерениях относительно покушения, а повод для того, чтобы запросить его мнение о поведении России, я нашел в том, что наша деятельность на разведывательной службе может стать ощутимой и может дать предлог к тому, что Австрия на нас нападет.

Малобабич выполнил мое приказание; организовал и совершил покушение. Главные его участники были на моей службе и имели небольшой гонорар, который я посылал через Малобабича. Некоторые из их расписок находятся в русских руках, поскольку деньги за эту работу я получал от г. Артамонова, ибо Гл. Г. штаб не имел еще кредита на такую расширенную деятельность.

Далее Апис отмечал, что Мухамед Мехмедбашич, единственный серб-мусульманин из числа заговорщиков, бежал в Черногорию, а позднее, уже в Ужице, присоединился к Апису.

Будучи связан моральной ответственностью перед этими лицами, я делал для них все, что мог, не слишком заботясь о правилах и предписаниях ^[112].

Историкам остается только гадать, когда это Малобабич «при содействии пограничных офицеров переправил в Боснию бомбы, револьверы и патроны для покушения». А именно так пишет Апис в рапорте.

В этом «рапорте-убийце» (как выразился один из современников, имея в виду его фатальную роль в судьбе Аписа), вероятно, не все следует принимать за чистую монету, но многое кажется обманом лишь на первый взгляд.

На эту удочку попался и раннесоветский историк М. Н. Покровский, пытаясь уличить Аписа в логических противоречиях. В 1924 году «Правда» с одобрением цитировала такую его немудреную сентенцию:

Нет никакого сомнения, что Дмитриевич лгал, уверяя, будто убийство Фердинанда казалось ему единственным средством «предупредить войну»: даже не очень глупый маленький ребенок понял бы, что этим средством войну можно только вызвать ^[113].

Но некоторые ведущие русские дипломаты как раз не сомневались в том, что без Франца Фердинанда в мире будет гораздо спокойнее: