Красный флаг. История коммунизма - Дэвид Пристланд Страница 27

Бернштейн настаивал на том, что социал-демократы могут мирно реформировать капитализм, действуя в парламенте, а общественная собственность возникнет из частной как более рациональная. Общеизвестным является его заявление о том, что социальная реформа важнее коммунизма: «То, что все считают конечной целью социализма, для меня ничто. Движение — все».

Бернштейн утверждал, что рабочие должны быть полноценными членами общества «буржуазного» национального государства, а также призывал социал-демократов поддержать националистические и империалистические модели таких государств. Он отвергал мысль Маркса о том, что у рабочего человека нет отечества, и настаивал на том, что пролетарии должны быть преданны своей нации. Он также готов был признать империю, но только в том случае, если она способствовала развитию цивилизации.

На Бернштейна обрушилась волна критики со стороны главных фигур Второго интернационала. Его справедливо обвиняли в нарушении целостности марксизма и его трансформации в либерализм левого толка. Однако его «ревизионизм» также поддержали многие участники социал-демократического движения: француз Жан Жорес, швед Яльмар Брантинг, итальянец Франческо Мерлино. Он также привлек внимание многих «рядовых» сторонников социализма. Существовали региональные варианты ревизионизма. В Италии ревизионизм и ортодоксальный марксизм пользовались большей популярностью на севере, чем на более репрессивном юге, где поддерживалась революционная форма марксизма. Похожим образом в Германии ревизионизм был распространен на либеральном юго-западе. Некоторые аспекты ревизионизма были также популярны среди простых рабочих, особенно среди членов профсоюзов. Один из них говорил: «Богатые и бедные будут всегда. Мы не можем Даже мечтать о том, чтобы это изменить. Но мы требуем достичь лучшей и более справедливой организации как на фабрике, так и во всем государстве».

Несмотря на широкую поддержку, ревизионизм Бернштейна был объявлен ересью на нескольких социал-демократических конгрессах. На 6-м конгрессе Интернационала, проходившем в 1904 году в Амстердаме, Каутский совместно с СДПГ убедил большинство препятствовать сотрудничеству с буржуазным правительством. При этом многие встали в оппозицию антиревизионистской линии: в основном это оказались партии тех стран, где были сильны позиции либеральной демократии и социалисты были допущены к власти (Великобритания, Франция, страны Скандинавии, Бельгия, Швейцария). Представители стран из более авторитарных государств, наоборот, противостояли ревизионизму. Среди них были представители Японии, будущий большевик, болгарин Христиан Раковский, а также молодой радикал из России Владимир Ленин. К ним присоединилась Роза Люксембург ^[100], блестящий полемист, коммунистка польского происхождения, активный член СДПГ.

Влияние радикалов предвещало новый вызов ортодоксальному марксизму Каутского со стороны авторитарного Востока. В январе 1905 года в России произошла революция, которая доказала, что народ своими действиями способен двигать историю к коммунизму и что стратегия «ожидания революции», предложенная Каутским, оказалась несостоятельной. Применение русскими рабочими оружия во время Всероссийской стачки в октябре 1905 года ^[101] также способствовало пробуждению радикализма на Западе, где он медленно назревал некоторое время ^[102]. Очевидно, что радикализм многих рабочих увеличился за предвоенное десятилетие. По всей Европе росли профсоюзы, в этот период участились забастовки, особенно с 1910 по 1914 годы, когда уровень жизни рабочих резко ухудшился из-за инфляции. Повышение воинственного настроя трудящихся стало в какой-то степени возрождением былого радикализма фабричных рабочих. Благодаря технологическому прогрессу многие сферы производства, где раньше главная роль принадлежала рабочим, оказались механизированы. Например, внедрение в металлообрабатывающую промышленность эффективных токарных станков дало возможность нанимателям использовать дешевый неквалифицированный труд вместо труда квалифицированных рабочих. Но квалифицированные рабочие, большинство из которых было грамотными, уже были способны защитить сами себя. Именно рабочие-металлурги будут оставаться самой радикальной группой рабочего класса на протяжении нескольких следующих десятилетий.

С самого начала эта воинственность способствовала развитию анархо-синдикализма, который представлял собой усовершенствованный вариант анархизма Прудона. Появившиеся из французских профсоюзов в 1890-е годы ^[103] синдикалисты обвиняли социал-демократов в участии в парламентских выборах и призывали рабочих к массовым забастовкам и актам саботажа. Они также осуждали страстное отношение марксистов к организации и централизации.

Синдикалисты пользовались большой поддержкой во Франции, Италии и Испании. Они также успешно действовали в США под знаменами Индустриальных рабочих мира (вобблис, wobblies ^[104]). В Германии они почти не имели влияния, хотя их взгляды не сильно отличались от взглядов марксистов-радикалов, членов СДПГ ^[105], сторонников Розы Люксембург. Люксембург, как и старый радикал Маркс, верила в революционный потенциал пролетариата. Она обвиняла Каутского и лидеров СДПГ в пренебрежении этим потенциалом в пользу реформ, которые только укрепляли позиции капитализма. Она жаждала революции и поэтому тайно поехала в 1905 году в Варшаву (в то время входившую в состав Российской империи), чтобы самой принять участие в революции, однако ее арестовали и заключили под стражу. Вернувшись в Германию, она требовала, чтобы руководство СДПГ последовало примеру России и использовало массовые забастовки для мобилизации рабочего класса. Как можно было предсказать, против ее идей выступил Каутский, боявшийся, что массовые выступления станут угрозой для его священной партийной организации.

Однако окончательно целостность марксизма нарушили все же иностранные, а не внутренние проблемы. Марксистам требовалось ответить на растущую мощь империализма и национализма. Марксисты гордились своим интернационализмом, их лидеры были частью международного сообщества. Они проклинали войны, империи и огромные армии и старались придать особую важность неравенству классов внутри своего общества. Некоторые даже стремились адаптировать марксизм для оправдания международного неравенства между Европой и колониальным миром. Такие теоретики марксизма, как Рудольф Гильфердинг и Роза Люксембург, предложили новый взгляд на «империалистический» капитализм. Если в 1840-е годы главными силами истории были капитал и труд, то полвека спустя к ним присоединились национальное государство и империя. Они считали, что агрессивные капиталисты-монополисты вступили в союз с государствами, поделились с ними капиталом и теперь они совместно ведут войны за господство в колониальном мире ^[106].