В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю - Том Холланд Страница 27

Однако грешный Пероз¹⁰⁰ был быстро и надежно повержен: и он, и его армия прекратили свое существование. Агония Ираншехра, с мрачным удовлетворением думали евреи, явилась очевидной карой небес. Другие люди, разумеется, пришли к такому же выводу, и среди них – Кавад. Не в обычаях нового шахиншаха было цепляться за дискредитировавшую себя политику, поскольку отказ от нее мог оскорбить мобедов. Запреты довольно быстро отменили¹⁰¹. Многие евреи, желая выразить свою признательность, сплотились вокруг него, стали ему активно помогать. Со временем они уже играли такую видную роль в его армии, что сам Кавад, если должен был вступить в бой в день священного иудейского праздника, просил соперников о временном перемирии. Создавалось впечатление, что все стало как прежде. Равновесие, которое евреи всегда находили, между подчинением своим правителям и желанием, чтобы их оставили в покое, восстановилось.

Но только травма, нанесенная преследованиями, не забылась. Запретить евреям изучать свои священные книги и законы значило нанести им весьма чувствительный удар. А для евреев Месопотамии этот запрет был особенно жестоким. Они в очень высокой степени оставались, как и раньше, «книжниками». Ученость обладала для них некой ни с чем не сравнимой привлекательностью, аурой славы. В Месопотамии внимание к слову Божьему, естественное для любого еврея, соединилось с гордостью – ведь регион славился древней мудростью, истоки которой уходили к гигантам, существовавшим еще до потопа. Еврейские мудрецы, жившие на земле, где родился Авраам, непоколебимо верили в то, что милости, полученные их предком, были дарованы ему не только как человеку Бога, но и как эрудиту, «превосходящему всех своей мудростью»¹⁰². И неудивительно, что к тому времени, как Ардашир взял на себя управление Ктесифоном, Месопотамия уже могла похвастаться двумя ведущими мировыми центрами учености. Суру и Пумбедиту разделяло 100 миль, но во всем остальном они были зеркальным отражением друг друга. Оба города стояли на западном берегу Евфрата, в каждой из них большую часть жителей составляли евреи и была иешива (ешива, еши-бот) – учебное заведение, желавшее изменить мир.

Самопровозглашенная миссия двух упомянутых институтов, смелая и необычная, заключалась в следующем: воссоздать на земле модель небес. Ведь, чтобы понять Тору правильно, надо исследовать самые глубинные, сокрытые цели Бога.

Так учили мудрецы. Естественно, законы, данные их предкам, изменять нельзя, но что, если в них заключено больше, чем видит неискушенный глаз? Таким был вопрос, на который мудрецы Суры и Пумбедиты давали воистину ошеломляющий ответ. Кроме записанной Торы, учили они, была еще одна, тайная Тора, которую никогда не записывали, но передавали на протяжении веков из уст в уста, от пророка к пророку, от равви к равви и которую они, в свою очередь, в своих школах унаследовали и хранили в памяти. Это та самая Тора, которую сам Бог, прежде чем приступить к Творению, внимательно рассмотрел и которую постоянно изучают ангелы. А смертные, если они достаточно подготовлены, могут использовать ее, чтобы изгонять демонов, менять погоду и общаться с умершими. Понятно, что любого мудреца, который имел основания претендовать на такой объем знаний, студенты называли равви («рабби» – «мой учитель»), «хозяин», он же раввин. Также неудивительно, что мудрецы Месопотамии после «шоковой терапии», устроенной для них Перозом, осознали, что иешива – вещь ненадежная, шаткая, и ее очень легко ликвидировать. И некоторые из мудрецов стали задавать вопрос: надежно ли это – доверять такую несравненную драгоценность, как ненаписанная Тора, только памяти равви?

Они, конечно, были не единственными мудрецами, которым не давал покоя такой вопрос. По иронии судьбы аналогичная тревога подсказала мобедам, что пора записать изречения Заратустры. Спустя два десятилетия после смерти Пероза раввины Месопотамии приступили к выполнению исключительно масштабного проекта¹⁰³. Записать те Божественные откровения, которые доселе существовали только в их головах, определенно было делом нелегким. В течение многих лет великие ученые Суры и Пумбедиты стремились показать еврейскому народу, что положения Торы, письменной и устной, могут применяться даже в самых рутинных аспектах повседневной жизни. Гусям, например, нельзя позволять спариваться, неправильно смеяться над избыточным весом, а мигрень легче всего вылечить, если полить голову кровью мертвого петуха. Эти и многие другие положения, утверждали раввины, не были дополнениями к вечному и неизменному закону Бога, а лишь его разъяснениями, и, в качестве таковых, сами являются частью Торы. Значит, их тоже надо записать. При этом нельзя упустить ни одно правило, ни одну деталь. Запись познаний раввинов, их Талмуд, появившись, засвидетельствовала истину, приводящую в замешательство. Тора, которую раввины приписывали самому Богу и которая, по их утверждению, была открыта еврейскому народу на заре времен, на самом деле частично составлена из их комментариев и не только. По мнению мудрецов, даже размеры их пенисов были достойны детального упоминания. Человеку, незнакомому с раввинскими учениями, все это может показаться чепухой, однако таинства Закона Божьего, само собой разумеется, недоступны логике смертных. Любое новое проникновение в суть Торы, если, конечно, оно исходит от раввина, обладающего соответствующей квалификацией, может считаться откровением Всевышнего, не больше и не меньше, чем сама записанная Тора.

Для того чтобы выполнить задачу, поставленную перед собой раввинами Месопотамии – записать Талмуд, – одной жизни было мало. В конце концов, такие проекты не выполняют в спешке. Еврейские мудрецы ходили по пыльным улицам Суры и Пумбедиты, устремив немигающие глаза в вечность. Их интересовала цельность мироздания – и не меньше. Только они благодаря своей учености могли точно определить конфигурацию воли Бога, и, как следствие, считали раввины, прошлого и будущего. Им определенно не приходило в головы, что были времена, когда людей вообще не было. Пророки Танаха, ангелы, даже сам Господь – все они стали раввинами. Стремясь идентифицировать и определить все мыслимые применения Торы, ученые Месопотамии ни минуты не сомневались, что формируют порядок, который вскоре наступит. И хотя они находились в полном уединении в иешивах, больше похожих на крепости, раввины все равно понимали, что мир за стенами этих крепостей полон невзгод и страданий. Их цель, посвящая жизнь учению, заключалась не в том, чтобы избежать этих невзгод. Скорее они хотели провести чистку перед наступлением золотого века. Ведь Господь заверил еврейский народ, что обязательно придет новая благословенная эра, когда все разрушенные города будут восстановлены, корова и медведь будут кормиться вместе. В этом новом прекрасном мире не будет смерти¹⁰⁴. Но долгожданный момент наступит лишь тогда, когда евреи на всей земле придут к правильному пониманию Торы: «Если они достойны, Я ускорю это, если же нет, он придет в свое время»¹⁰⁵. Таково, объяснили раввины, соглашение, которое Всевышний заключил со своим народом. Будущее мира находилось в их руках.

Как мобеды и маздакиты, стремившиеся к веку, в котором будет преобладать справедливость и милосердие, хватались за поводья земной власти, раввины все же были не настолько не от мира сего, чтобы не сделать то же самое. Время шло. Бог – об этом знал каждый еврей – обещал избранному им народу Спасителя. Он будет помазанником Божьим – Мессией. При таком царе во главе еврейского народа мир получит обещанное избавление от страданий, и, кто знает, быть может, невзгоды века нынешнего возвещают о его приходе? Когда вы увидите великие силы, противоборствующие друг с другом, ищите ногу Мессии¹⁰⁶. Но пока не было видно не только ноги, но даже кончика ногтя, еврейскому народу срочно требовалось альтернативное руководство, которое могло бы дать подробные инструкции относительно покорности, которой требует Бог, и ускорить приход Мессии.