Тайные трибуналы КГБ. Ловля «кротов» - Николай Чистяков Страница 27

Рокотов, рассказывая о своем дружке Лагуткине, признавался:

— Мы частенько устраивали на квартире у Лагуткина оргии с участием женщин легкого поведения. Они удовлетворяли наши извращенные мужские потребности.

Лагуткин придерживался правила: поменьше издержек, почаще меняй женщин.

— За кого бы они потом ни выскочили, — говорил Лагуткин в пору расцвета своего бизнеса, — пусть знают: я их имел и я их бросил.

В свою очередь Лагуткин не щадил своего патрона — Яна Рокотова:

— Я наблюдал Рокотова в жизни и делах. Как человек он ничего не стоит. Тунеядец до мозга костей. Он стремился к одной лишь цели — наживе. Работа его не интересовала. Деньги и женщины — в этом заключался для него смысл жизни. Когда бы я с ним ни встретился, в какой бы обстановке ни находился, других вопросов, кроме как вопросы о женщинах, деньгах, ресторанах и иностранных вещах, у Рокотова не возникало.

Эти показания Лагуткина перекликаются и с откровениями самого Рокотова.

Вот что он рассказал однажды на допросе следователю:

— Устав от валютных сделок и почувствовав, что начинают сдавать нервы, я решил отдохнуть. Достав в санаторий путевку на 24 дня, я отправился в Крым, к Черному морю. Пробыв там неделю, я сбежал. Не выдержал. Лежишь на пляже, а в голове сверлит мысль: там, в Москве, мои конкуренты делают бизнес, зарабатывают большие деньги, а ты здесь валяешься на песке, загораешь. И как начнешь об этом думать, так голубое крымское небо становится серым. Через неделю я прибыл в Москву и занялся своим делом.

Дух стяжательства и наживы заполнял все их жизненные интересы.

Случалось, что тунеядцы и валютчики неоднократно обворовывали друг друга, устраивали, по их выражению, «динамо».

В июле 1960 года в Москву из Вильнюса приехал некий Любезников — один из клиентов Рокотова и Гудлис, неоднократно покупавший у них валюту и золото. Прибыв на квартиру Гудлис, он заявил:

— Нужны «лошадки».

«Лошадками» валютчики называли золотые английские фунты стерлингов.

— Очень хорошо, — ответила Гудлис. — Скоро придет Ян, и «лошадки» будут.

Через некоторое время прибыл Рокотов. После короткого разговора он взял у Любезникова сумку — в ней было девять тысяч рублей — и ушел, сказав, что скоро вернется с «лошадками». Когда Рокотов вышел на улицу, к нему подошли двое неизвестных и усадили в машину. Гудлис и Любезников все это видели из окна квартиры. Гудлис сказала, что Яна арестовали. Она стала куда-то звонить, хваталась руками за голову, кричала, что скоро придет милиция и их арестуют. Любезников поверил в арест Рокотова, не стал задерживаться и покинул квартиру Гудлис. Вечером того же дня Рокотов и Гудлис, потирая от удовольствия руки, делили добычу и отмечали удачно сделанное «динамо».

Или такой случай. Рокотов, Гудлис и ее муж Плотников устроили «динамо» валютчику Шницерову. Он был стар, плохо видел, но был жаден до золота, дышал страстью наживы. Это все и учитывали Рокотов и Гудлис. Плотников заказал где-то болванки из свинца, которые по форме и весу соответствовали золотым английским фунтам — «лошадкам». После этого Шницерову было сообщено, что один иностранец по имени Мохомед Собхи хочет продать четыреста золотых монет, и продать дешево, так как уезжает из страны. Шницеров тут же изъявил желание купить золото.

— Мы договорились, — рассказывает Рокотов, — что в качестве араба будет выступать Плотников, которого Шницеров не знал. Загримировавшись под араба, Плотников пришел к старику на квартиру и предложил купить золотые монеты. Шницеров позвонил мне, и я порекомендовал ему купить. Наличных денег у него не хватало, он занял их у своих знакомых и попросил меня дать ему еще четыре тысячи. Чтобы снять с себя подозрение, я дал ему эту сумму. Затем в машине состоялась сделка, во время которой Плотников передал Шницерову «золото» на крупную сумму денег.

Не обходилось и без того, что этим прожженным дельцам самим устраивали «динамо».

— Лично мне сделали три «динамо», — рассказывал Рокотов на следствии и в суде. — В первом случае — на восемь тысяч рублей. В ноябре 1959 года Гудлис должна была ехать на встречу со своим будущим мужем Плотниковым в Тбилиси. Она мне предложила захватить золотые монеты. Я согласился и дал ей монеты на 21 тысячу рублей. Чтобы не рисковать, она передала золото радисту самолета Араму. На следующий день после вылета в Тбилиси Гудлис позвонила мне по телефону и сказала, что четвертая часть монет пропала. Я немедленно выехал в Тбилиси и там узнал, что Арам часть монет кому-то отдал, а тот отказался вернуть их, потому что Арам был должен ему какую-то сумму денег. Остальные монеты я забрал и договорился с Гудлис о том, что из образовавшегося убытка она возместит мне пять тысяч рублей. В течение двух месяцев Гудлис выплачивала мне эту сумму.

Второй раз мне сделали «динамо» на еще большую сумму. Это произошло при следующих обстоятельствах.

В апреле 1960 года муж и жена Рузаевы договорились с Гудлис и Плотниковым послать Рузаева и Плотникова в Баку для реализации золотых монет. Я попросил их продать и мои монеты. Они согласились, и я передал монеты Плотникову, а он потом передал их Рузаеву.

Через некоторое время из Баку Плотников прислал мне телеграмму: «Дядя заболел, врачи подозревают рак, подготовьте тетю». Я понял: что-то случилось. Через два дня Плотников прибыл в Москву и сказал, что Рузаева арестовали в Баку. Впоследствии выяснилось, что никто Рузаева не арестовывал, а, получив мое золото, он скрылся, надув меня на кругленькую сумму.

Третий раз мне сделали «динамо» незадолго до ареста. Узнав о том, что Файбишенко арестован, я испугался и ожидал, что скоро арестуют и меня. Поэтому все ценности отнес на квартиру своей сожительницы Усковой, которая надеялась выйти за меня замуж. Но узнав, что я жениться на ней не собираюсь, она рассказала своему знакомому Роберту Амосову, что у нее хранятся мои ценности. Вскоре Роберт женился на Усковой, и она отдала ему часть моих ценностей на значительную сумму.

Рокотов рассказал, что он имеет среднее образование, но для солидности носил на груди университетский значок.

Одним он говорил, что окончил юридический факультет Московского университета, другим, в зависимости от обстоятельств, называл другие факультеты.

Свою валютную «карьеру» Рокотов начал в 1957 году с торговли книгами в проезде Художественного театра. Однако операции с книгами большого дохода не приносили. Тогда он переключился на покупку и продажу иностранной валюты. Сначала совершал небольшие сделки, а потом все больше и больше. Ранее Рокотов был дважды судим: один раз на три года, второй — на восемь лет лишения свободы.

Характерно, что многие свидетели, подтверждающие преступную деятельность Рокотова, Файбишенко и их компании также были тунеядцами и спекулянтами валютными ценностями, иностранными вещами и иконами.

Свидетель Юрий Сычов, например, совершавший валютные сделки с Файбишенко, на суде показал, что он систематически занимался скупкой икон и продажей их иностранцам.