Марракеш. Множество историй в одной или необыкновенная история о приготовлении пастильи - Жалид Сеули Страница 27

В больнице Жалида навещали три человека: мама, сестра и немецкая подруга матери. Зохра каждый день носила сыну домашнюю еду, из школы присылали ему задания, в самой больнице с детьми вели занятия по школьной программе. Травма в результате несчастного случая, неподвижность, мучительный зуд кожи под гипсовой повязкой, жуткий страх при каждой перевязке, когда страшной пилой распиливали гипс, изолированность от дома, от привычного окружения, – все это тяжелые переживания. Но Жалид приобрел в больнице и позитивный опыт, он понял, что врачи и их помощники лечат людей, возвращают больным здоровье, им надо доверять, и вообще это потрясающая профессия. Как было бы здорово самому когда-нибудь стать врачом! Он работал бы в этой больнице… Жалид был в ту пору очень робким мальчуганом и не решился рассказать кому-нибудь о своей мечте. Зато впоследствии, давая интервью, доктор Сеули, заведующий клиникой женских болезней при медицинском комплексе им. Вирхова – от нее две минуты пешком до той детской больницы, где он лежал с переломами, – вспоминал: «Я восхищался врачами и сестрами, хотя в то время еще не знал, конечно, что и сам буду вот так же помогать людям».

Жалида выписали из больницы, оставив тяжелый гипс, обездвиживающий ногу по всей длине. На выписке настояла Зохра, опасавшаяся, что сын отстанет в школе. Машины у Сеули, разумеется, не было, так что Зохра каждый день носила Жалида на руках, пешком преодолевала со своей ношей ровно километр пути от дома до школы, а после уроков относила сына домой.

35 лет спустя детская больница на Рейникендорфштрассе снова сыграет роль в жизни Жалида и его матери. В здании разместили реабилитационный геронтологический центр, Зохра стала пациенткой, и теперь Жалид ее навещал. Он снова увидел палату, где когда-то лежал, и подумал о том, как странно возвращается прошлое – вот здесь он лежал, не мог ходить и двигаться, мучился от зуда, боялся прихода доктора со страшной пилой. Но тогда палата ему казалась очень большой, а тут он с удивлением увидел, что она совсем маленькая. Вскоре университетский профессор Сеули выступил в этой больнице с докладом. Перед тем как начать доклад, он посмотрел во двор и отыскал взглядом окно той палаты, где когда-то лежал семилетний Жалид. С этого воспоминания он и начал свое выступление. Места, сказал он, умеют хранить память о прошлом, путешествие в какое-нибудь место может стать путешествием во времени, путешествием человека в его собственное прошлое.

Вернемся в прошлое и мы. Жалид учится в школе. Учится средне. Ему интересны не школьные уроки, а игры с другими детьми, а еще кролики, которых он держит дома на балконе и лечит от разных болезней и травм. Одному кролику он даже наложил шину на сломанную лапку. Жалид мечтает стать ветеринаром, по примеру знаменитого Джеймса Хэрриота из английского сериала «О всех созданиях – больших и малых». А еще он увлекается футболом. Пройдет несколько лет, и футбол будет играть главную роль в его жизни, а сам он станет играть сначала в местной команде берлинского футбольного клуба «Метеор-06» при Первом футбольном клубе «Любарс», затем в спортклубе «Унион-06 Берлин» и, наконец, в Футбольном спортивном союзе «Фельтен», в обер-лиге «Норд-ост». Жалид начинал как вратарь, потом был правым нападающим, отличился как успешный защитник (либеро) и в 1996 году завершил футбольную карьеру как центральный полузащитник. Футбол пришлось бросить, потому что не прекращались боли в ногах (после той тяжелой травмы) и потому что трудно стало совмещать игру с работой практикующего врача. А ведь как раз в то время Жалиду предложили перейти в сборную Берлина. Набиль, его свойственник и тоже футболист, говорил мне, что Жалид был невероятно популярным игроком и прирожденным лидером команды – честным, корректным, доброжелательным и заботливым.

С самого начала Жалид посвящает себя футболу целиком, с пылкой страстью и жгучим честолюбием – так же, как позднее он будет учиться и работать в медицине. Оглядываясь на прошлое, доктор Сеули говорит, что футбол, игра в клубных командах уберегли его от вполне возможного поворота на кривую дорожку, – в Веддинге такое случалось нередко, и многие тогдашние приятели Жалида, увы, сделали криминальную «карьеру».

Однако за футбол пришлось расплачиваться. Поступив в гимназию, Жалид не выдержал испытательного полугодового срока, несмотря на то что начальную школу окончил с хорошими оценками. В гимназии он сразу нахватал двоек по латинскому и по немецкому. Пришлось перейти в реальную школу, да и тут Жалид остался посредственным учеником, вдобавок временами бунтовал, но к десятому классу выправился: успеваемость стала хорошей. Жалид наконец поступил в гимназию и в 1988 году окончил ее хоть и не блестяще, но все же вполне успешно.

Он вспоминает школьные годы со смешанным чувством. Поэзию он любил, а грамматику ненавидел. Умел красноречиво и вдохновенно говорить, зато сочинения писал прилично, только если тема по-настоящему увлекала, предоставляя простор фантазии и эмоциональности. Однажды он сказал учителю физкультуры, что собирается написать вместе с друзьями книгу о том, что такое тренировки. Учитель усмехнулся: есть люди поумнее, где уж школьнику книги писать… Потом Жалид поделился с учителем биологии своим желанием стать врачом. Тот остудил его пыл: с тройкой по математике и четверкой по физике о медицинском и не мечтай…

Как считает сам Жалид, ему сильно мешало то, что в силу происхождения он в детстве не имел контактов с образованными людьми: «Не с кем было поговорить». Для его родителей гимназия и университет оставались неведомыми мирами, куда им не было хода, так что они не могли что-то посоветовать сыну. Позднее Жалид признавался: «Я очень благодарен нашей семье за то, что смог осуществить свою мечту и стать врачом». А однажды он так высказался относительно карьерных шансов детей мигрантов: «Своя собственная сильная воля, поддержка со стороны других людей и удача – это намного важнее, чем происхождение и род занятий твоих родителей».

Он поделился со мной этим соображением, когда мы обедали в ресторане иранской кухни «Гафиз», названном так в честь персидского поэта XIV века. Иногда Жалид подмечает взаимосвязи, которые для других людей остаются скрытыми. Случайно ли он пригласил меня именно в «Гафиз»?..

Пятнадцатилетним, учась в реальной школе, Жалид еще сомневался, надо ли поступать в гимназию и затем в университет. Может быть, лучше стать профессиональным футболистом, попробовать пробиться в марокканскую национальную команду? Или попытать счастья в торговле? По словам сестры, у старшего из братьев Сеули, Хамида, еще в детстве «всегда водились деньги», тот работал механиком, наладчиком, монтером, получил специальность мастера машиностроения, а потом все-таки возобладало желание заниматься торговлей. У Хамида были невероятно большие ступни, и, так как денег вечно не хватало, ему приходилось покупать тесную обувь и долго ее разнашивать. Но из этой скверной ситуации парень вышел не просто удачно, а с ценной бизнес-идеей. Он открыл специальный магазин обуви нестандартных размеров. Дело пошло лучше некуда. Ну а Жалиду что мешает стать преуспевающим бизнесменом? «Из всех, кто у меня работал, брат был самым прекрасным продавцом, хотя в магазине он только помогал, пока учился», – вспоминает Хамид.

Тяжелые разочарования, вспышки непокорности… Семья вправила Жалиду мозги: будешь учиться! И Жалид подал заявление на медицинский факультет. За письменную экзаменационную работу получил неудовлетворительно, так что не прошел, хотя вложил большие деньги в подготовку, занимался на специальных курсах. «Взамен» ему предложили поступить на юридический факультет, была такая возможность, но Жалид не согласился. Он не хотел заниматься «беспредметным сутяжничеством». Он хотел стать врачом. Поэтому решил не отступаться и для начала пройти подготовку на курсах младшего медицинского персонала. Жалид просит принять его в одну из клиник комплекса им. Вирхова и получает, наконец, долгожданную возможность учиться медицине. Сам он говорит, что в те годы научился также некоторым совсем другим вещам, ставшим крайне важными в его жизни – прежде всего, научился терпеть обиды и поражения, не подвергая сомнению «систему». И еще: «бежать все дальше, даже если тебе больно».