Жизнь - Подвиг Николая Островского - Иван Осадчий Страница 27

Я чувствую, что таю, и спешу уловить каждую минуту, пока чувствую огромное пламя в сердце и пока светел мой мозг. Меня подстерегает гибель, и это усиливает жажду жизни. Я не герой на час. Я победил все трагедии своей жизни: слепоту, неподвижность, безумную боль. Я очень счастливый человек, несмотря на все. И это не потому, что я достиг всего, что меня наградило правительство. Я этого ничего не имел и был так же радостен. Поймите, это не было никогда целью моей работы. Пусть завтра я снова буду жить в маленькой, убогой комнатушке, мне было бы все равно.

К. – Когда партия начала интересоваться вами?

О. – Я никогда не был заброшен. Я был обеспечен пенсией, меня лечили в санаториях и лучших московских клиниках, я перенес девять мучительных операций. Но я отказывался от большой помощи: имел на что жить. В 1932 году я вернулся в строй, когда моя книга была признана. В 1932 году издана первая часть и в 1934 году – вторая.

К. – Почему такое название вы выбрали?

О. – Сталь закаляется при большом огне и сильном охлаждении. Тогда она становится крепкой и ничего не боится. Так закалялось и наше поколение в борьбе и страшных испытаниях и училось не падать перед жизнью. Я был малограмотен, до 1924 года я не знал хорошо русского языка.

Огромная работа над собой сделала из меня интеллигента. Я знал хорошо только политику, а этого для меня в тот период хватало. Больше всего учился, когда заболел: у меня появилось свободное время. Я читал по двадцать часов в сутки. За шесть лет неподвижности я прочел огромную массу книг.

К. – Я очень благодарен вам за беседу. Надеюсь увидеться с вами в Москве…

О. – Хочу, чтобы в вашем сердце осталось тепло от нашей встречи. Мы доверчивы…

У меня огромное желание верить людям, видеть в них честных, хороших друзей. Если бы я был представитель буржуазии, я не ждал бы к себе уважения и доверия, но я истинный труженик, и я жду, что меня все должны уважать. Мы в нашей стране работаем над созданием нового мира. Теперь уже многие поняли это и у вас…

Если уцелела ваша честность, и вы сохранили человеческое достоинство, это уже много. Вам ведь многое непонятно. Вы не видели России до революции, не представляете себе этой дьявольской, жуткой обстановки. Только зная наше ужасное прошлое, можно оценить и понять гигантскую работу, которую мы сделали. И страшно, что есть люди, которые хотят все разгромить, взорвать, вернуть нас в прежнее рабство…»

…Осознавая состояние своего здоровья, Николай Островский напрягал все свои силы для написания нового романа. В это время с ним работали два, а порой даже три секретаря.

«Только мы, такие, как я, так безумно любящие жизнь, ту борьбу, ту работу по постройке нового много лучшего мира, не можем уйти, пока не останется хоть один шанс…», – говорил Николай ОСТРОВСКИЙ.

Гигантскими усилиями писателя работа над первым томом романа «Рожденные бурей» была завершена к октябрю 1936 года.

22 октября 1936 года Николай Алексеевич в сопровождении сестры и секретаря едет в Москву.

«У вагона поезда, – вспоминает М.Павловский, – один из могучих носильщиков станции Сочи взял на руки Николая Алексеевича, как ребенка, и так, в вертикальном положении, осторожно внес его в вагон…

Когда семья Островского хотела уплатить носильщику, несшему Николая Алексеевича, и его товарищам за труд, носильщик отказался самым категоричным образом от денег. «Что вы, что вы, с Николая Алексеевича да брать деньги… – сказали они возмущенно, – да если понадобится, мы его до Москвы донесем».

…15 ноября 1936 года на московской квартире состоялось заседание президиума правления Союза советских писателей, на котором обсуждалось новое произведение Николая Островского.

«Мое выступление, может быть несколько неожиданное для вас: автор выступает первым, – сказал перед обсуждением Николай Алексеевич. – У меня есть решительная просьба, которую я высказывал неоднократно в письмах к товарищам и в личных беседах, чтобы наше обсуждение шло по следующему, желательному для меня и всех нас направлению.

Прошу вас по-большевистски, может быть, очень сурово и неласково показать все недостатки и упущения, которые я сделал в своей работе. Есть целый ряд обстоятельств, которые требуют от меня особого упорства в моих призывах критиковать сурово. Товарищи знают мою жизнь и все особенности ее. И я боюсь, что это может послужить препятствием для жесткой критики. Этого не должно быть. Каждый из вас знает, как трудно производить капитальный ремонт своей книги. Но если это необходимо – нужно работать.

…Требуйте с меня много и очень много. Это самое основное в моем выступлении…» (Николай Островский. Том 2, М., Госиздат художественной литературы, 1956, стр.296).

Роман получил общее одобрение. В то же время такие известные писатели, как Серафимович, Ставский, Фадеев и другие, заботливо указали Николаю Алексеевичу Островскому, какие моменты в «Рожденных бурей» надо усилить.

С.Трегуб рассказывает в своих воспоминаниях: «Общее мнение свелось к тому, что автор одержал новую победу. Я следил за лицом Островского. Он живо реагировал на каждую речь. Порой откликался короткими репликами…» (Воспоминания о Николае Островском. Составители И.Кирюшкин и Р.Островская. М., «Молодая гвардия», 1974, стр. 363–364).

В заключение Николай Островский сказал: «Если бы сегодня было доказано, что книга не удалась, то результатом этого могло бы быть одно: завтра утром я с яростью начал бы работу заново. Это не фраза, не красивый жест, потому что жизнь без борьбы для меня не существует. На кой черт она мне сдалась, если только жить для того, чтобы существовать. Жизнь – это борьба».

Николай Алексеевич пообещал через месяц представить Центральному Комитету комсомола готовую для печати первую часть «Рожденных бурей». Слово и на этот раз не разошлось с делом. Обсуждение «Рожденных бурей» проходило 15 ноября 1936 года, а на 15 декабря Николай Островский наметил срок окончания работы над романом.

…В ноябре состоялась долгожданная встреча Николая Островского с Михаилом Шолоховым, посетившим его со своей семьей на московской квартире. Этой встречи Островский ждал, как праздника. Об этом говорит длительная переписка его с Михаилом Александровичем, получившая отражение в недавно изданной «Шолоховской энциклопедии».

В ноябре 1935 года Островский послал Шолохову роман «Как закалялась сталь» с дарственной надписью: «Товарищу Мише Шолохову, моему любимому писателю. Крепко жму Ваши руки и желаю большой удачи в работе над четвертой книгой «Тихого Дона». Искренне хочу победы. Пусть вырастут и завладеют нашими сердцами казаки-большевики. Развенчайте, лишите романтики тех своих героев, кто залил кровью рабочих степи тихого Дона».

В июле 1936 года Михаил Шолохов переслал Николаю Островскому в Сочи первый том «Тихого Дона» с дарственной надписью и письмом. В нем говорилось: «Книгу получил. Спасибо. Прости за долгое молчание. Думал побывать в Сочи, увидеть тебя, поговорить, но так и не пришлось… Прими мой горячий дружеский привет. Крепко жму руку. Желаю тебе бодрости, здоровья, успехов в работе».