Сто великих криминальных драм XX века - Марианна Сорвина Страница 27

6 июля 1918 года в здании германского посольства в доме 5 в Денежном переулке прогремели выстрелы и взрыв. Был убит посол Германии Вильгельм Мирбах.

4 июля Мирбах, пришедший в Большой театр на V съезд советов, подвергся обструкции левых эсеров, скандировавших «Долой Мирбаха!» Верховное собрание страны оказалось во власти левых эсеров, которых в то время поддерживало большинство населения в стране. Выступивший на съезде создатель партии левых эсеров и яростный противник Брестского мира Борис Камков заявил, что правительство играет роль лакея перед германскими империалистами, которые осмеливаются присутствовать в зале.

А через два дня в четверть третьего в дверь посольства позвонили двое, и один из них по-немецки сказал, что им нужно к послу по важному делу. По-немецки объяснялся юный, но уже очень знаменитый Яков Блюмкин, личность страшная, но яркая и незаурядная. Его молчаливого товарища звали Николай Андреев, и он работал в ВЧК фотографом у Блюмкина. При этом Андрееву было на тот момент 28 лет, а Блюмкину всего 19.

Яков Блюмкин и его жертва – посол Вильгельм фон Мирбах

С собой у них имелся мандат ВЧК с двумя подделанными подписями (Дзержинского и Ксенофонтова) и подлинной печатью, которую Блюмкину поставил помощник Дзержинского Вячеслав Александрович. Говорят, у Александровича имелись все ключи от кабинета и шкафов Дзержинского, и он завел Блюмкина в кабинет, поставил ему печать, потом ненароком заглянул за ширму в углу, а там «железный Феликс» спит. Так ли оно было или иначе, но Александрович дал убийцам еще и автомобиль.

В посольстве их встретили советник Карл Рицлер и военный атташе Леонард Мюллер. Блюмкин заявил, что дело к послу личное. Появился Мирбах, и они сели за стол в маленькой гостиной. Блюмкин сообщил послу заранее заготовленную информацию – что за шпионаж задержан его родственник Роберт Мирбах. Посол ответил, что его это совершенно не интересует. Рицлер, почуяв неладное, заволновался. Он предложил прекратить встречу, а на все вопросы ответить письменно. Тут Андреев бросил кодовую фразу: «Видимо, господину графу интересно знать, какие меры могут быть приняты с нашей стороны?» Блюмкин выхватил из портфеля браунинг и стал стрелять, но не попал в присутствующих. Рицлер и Мюллер бросились под стол, а Мирбах выбежал из гостиной. Андреев бросил ему вслед бомбу, которая не взорвалась. Тогда фотограф кинулся за послом и ударил его по голове, а Блюмкин схватил бомбу и снова бросил в Мирбаха. Прогремел взрыв. Андреев и Блюмкин выбежали в сад и полезли через ограду. Блюмкина ранили в ногу, но он смог добраться до автомобиля. Убийцы скрылись в особняке Морозовых в Трехсветительском переулке, где был размещен кавалерийский отряд ВЧК, состоявший из эсеров. Им командовал член ВЦИК, бывший моряк-балтиец Попов.

Со слов Луначарского известно, как отреагировал на сообщение об убийстве Мирбаха Ленин: «Искать. Хорошо искать. Искать и… не найти».

Дзержинский, напротив, взял трех телохранителей и помчался в Трехсветительский переулок, где потребовал от Попова выдачи преступников. Вместо этого его охрану разоружили, а он сам был арестован.

Поскольку убийство Мирбаха было сигналом к восстанию, эсеры захватили телеграф и телефонную станцию, а потом поехали агитировать военные части. Председатель реввоенсовета Троцкий немедленно вызвал из пригорода два отряда латышских стрелков с броневиками и артиллерией, и они обстреляли штаб в Трехсветительском переулке. К концу 7 июля с мятежом было покончено, а все его руководители арестованы.

Но самым удивительным было то, что убийц действительно не искали. Их заочно приговорили к 3 годам тюрьмы и забыли о них. А вот поставившего им печать Александровича расстреляли. Поскольку подделка печати была менее тяжким грехом, чем убийство, ему приписали и арест Дзержинского, его начальника. Газеты сообщали, что Александрович бежал с крупной суммой казенных денег и укрылся в Трехсветительском переулке, где по приказу Попова арестовал главу ВЧК. Самого Попова, находившегося на бюллетене, тоже вызвал туда Александрович, и вообще Александрович был «главным организатором мятежа эсеров». Но были и те, кто утверждал, что Александровича расстреляли вовсе не поэтому: просто он много знал – например, что убийство Мирбаха выгодно в первую очередь вовсе не эсерам, а большевикам. Потому-то и Ленин и говорил «искать…и не найти».

Возникает парадокс: российская революция, устроенная на германские деньги, опасается и ненавидит германского посла. Какая выгода в его устранении? Но есть письмо самого Мирбаха из Москвы: «За два месяца очень внимательных наблюдений я не могу более положительно оценивать большевиков. Постоянные удары по нашим интересам можно было бы использовать как предлог для военного выступления в любой удобный для нас момент».

Очевидно, германцы рассчитывали на другой ход событий: они спровоцируют русскую революцию, она начнет набирать обороты, Николай II обратится к Германии за помощью, и тогда можно будет диктовать России свои условия и распространить на неё свое влияние. Никто не ожидал, что император отречется от престола, а революция победит.

В свою очередь, левые эсеры считали, что заключение договора с Германией – это отказ от мировой революции и соглашательство с буржуазией. Большевики хотели покончить и с германским влиянием, и с эсерами, но сделать это, не испачкав рук. Посол Мирбах идеально подходил на роль жертвы, он оказался никому не нужен, и от него избавились.

Для этого понадобился эсер Блюмкин – прирожденный ликвидатор и мистификатор. Кстати, слово «эсер» настолько прилипло к нему, что стало употребляться вместо имени.

После убийства Мирбаха Блюмкин какое-то время скрывался в украинских городах и селах, где намеревался совершить покушение на гетмана Скоропадского, пока не пришли петлюровцы и не избили его до полусмерти. Он подлечился, вернулся и довольно быстро стал ценным сотрудником советской разведки ИНО, работал под легендой в Иране и Турции, даже путешествовал под прикрытием экспедиции Рериха. Блюмкин оказался опытным лицедеем и неглупым человеком, но и его ждал один конец. Из-за связей с Троцким Блюмкина расстреляли 3 ноября 1929 года.