Занимательная история. Выпуск 3 - Андрей Гоголев Страница 27

Месяца Антестериона, двадцать седьмого [числа], где-то возле Вафии, местность же эта возле чудесной Никомидии, – Атман вместе со своим войском, исчисляемым во многие тысячи, внезапно приступив, – однако нужно начать повествование сначала.

Построение фраз Пахимером – это тяжелейший анаколуф с признаками эрратива, но, правда, без зауми. Если проще – «В огороде бузина, а в Киеве дядька». И всё это «великолепие стиля» выдающийся учёный Византии демонстрирует после многосотлетней практики создания антиками десятков и сотен отшлифованных опусов, а также всяких и разных житий смотрящих, изложенных монахами Афона в стиле «вакуумной акустики» слащавого извода!

Вот и получается, что читаем мы подчас не реальные опусы древних, а современные литературные изыски переводчиков на заданную тему. И я даже не могу называть этих людей переводчиками – это безусловно одарённые чувством слова люди, но, по сути, ангажированные властью лейб-переводяги! Не так ли?

Приведу вопиющий пример. Разве можно погрузиться в обстановку VII в Аравии и ощутить в полной мере слог, стиль и суть проповедей пророка Мухаммеда, читая Коран в переводе иман Пороховой? Понятно мне – говорю только за себя – почему появившийся: Коран в переводе Игнатия Юлиановича Крачковского требует при чтении немало душевных и умственных усилий, суровый тест академика напрочь лишён «фотошопа» и «макияжа», что, по мнению современных проповедников ислама, может оттолкнуть от религии неокрепших душой выпускников иЕГЭовых школ, привыкших поглощать информацию в разжёванном виде, «с рюшечками». Более того: у многих любовь к красивым фантикам сохраняется из детства вплоть до старости!

Результат налицо: число молодых адептов ислама в светском государстве Россия растёт, как и множится не менее интенсивно число русоволосых студенток, насмотревшихся на словесный «фотошоп» и воспылавших любовью уже не к исламу, а к его фекальному остатку, аккуратно завёрнутого в такой же красивый фантик – к ДАИШ? Вот куда могут завести сатанинские пляски переводчиков.

Предложу очень простой оберег, как необходимое, но недостаточное условие оценки корректности перевода: если оригинал содержит лексикон из N слов, а в переводе этот лексикон разбух вдвое, знайте – перед вами подделка!

Русский язык – и это обратная сторона его мощи – позволяет создать литературный шедевр даже из потока междометий какой-нибудь забугорной Эллочки Людоедки! Но в этом состоит засада: после такого перевода Эллочка может стать кумиром русских читателей, при «почему-то» не повешенном на рее переводчике! Нельзя давать гранату обезьяне! Не так ли? Только корректным переводом забугорная Эллочка может в полной мере продемонстрировать людям России свою истинную дурь и убогость мышления, существенно сократив расходы на свои моральные похороны в нашей стране!

Достаточным же условием корректности перевода является конечно же профессионализм человека, который должен уметь думать на языке переводимого им текста. Иначе беда!

Обычный четырёхступенчатый алгоритм перевода на русский древних памятников литературы таков: иностранный переводчик создаёт подтекст с оригинала какого-либо памятника древности или Средних веков, второй итерацией он делает художественный перевод на свой язык, на третьем шаге отечественный переводчик делает русский подтекст с художественного перевода иностранного коллеги, в четвёртой итерации подстрочник на русском шлифует профессиональный литератор. Что из этого получается представить не трудно – бред! Например, можно вспомнить первый перевод шумерской «Поэмы о Гильгамеше» авторства Николая Гумилёва – лучше бы он не тратил свой талант на обработку французского подстрочника! Если сравнить теперь его текст с профессиональным вариантом востоковедов при прямом переводе Поэмы на русский с аккадской клинописи, разница просто бросится в глаза.