Гибель "Курска". Неизвестные страницы трагедии - Владимир Шигин Страница 27

Из училищной характеристики на лейтенанта Дениса Кириченко: «Учится только на “отлично”. Является старшиной роты на своем курсе. Организаторские и волевые качества развиты хорошо. Способен самостоятельно руководить подразделением на флоте. У товарищей по службе пользуется авторитетом. Доброжелателен, выдержан, аккуратен и честен. Способен стойко переносить все трудности военной службы. Желает служить на подводных кораблях».

И снова рассказ отца Дениса ветерана-подводника Станислава Петровича Кириченко: «Во времена, когда Денис оканчивал учебу в школе, было модно организовывать ВУЗами выездные экзамены. Вот и в Мурманскую область приехали выездные комиссии. Денис пробовал свои способности и подал документы одновременно в Горьковский технологический и ВВМУРЭ им. Попова. Все прошло успешно, и впоследствии он получил вызовы в оба ВУЗа. Но поехал поступать в ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского и одним из лучших сдал все экзамены. Я, конечно, гордился, что сын пошел по моим стопам, хотя и не давил на него никогда (правда, один раз провел его на АПЛ, показывал, что и как). Теперь к гордости примешиваются боль и сомнения… С первых дней служба на действующем флоте шла успешно. Поверьте, что это не часто в настоящее время. Сейчас для успешной службы надо много усилий. У Дениса все обстоятельства благоприятствовали. Попал на плавающий, самый современный корабль, в отработанный экипаж, не обременен семьей, место расположения базы, образ жизни, климат и т. д. — все знакомо с детства, да и я в то время находился недалеко — в Снежногорске, мог помочь и советом, и материально. За службу он взялся серьезно и примерно через месяц, первый в объединении из лейтенантов его выпуска, сдал все зачеты на допуск к самостоятельному исполнению обязанностей. За это был поощрен отпуском на 10 суток. Так что через два месяца после начала службы на СФ Денис уже приехал к нам в Ульяновск. Потом была боевая служба и снова, уже полный, отпуск за 1999 год. Сколько было рассказов о плавании, о службе, об экипаже! Они любили свой корабль, гордились службой на нем, любили флот и мечтали о том, что все на флоте изменится к лучшему, о своей флотской карьере, о планах на жизнь. Денис мечтал об академии. Он хотел окончить академию и служить по специальности (в училище он окончил кораблестроительный факультет). Мы много обсуждали с ним дальнейшую службу, перспективы. Справедливости ради надо сказать, что и у него одно время были сомнения в целесообразности службы. Навевались такие настроения под впечатлением от общения в отпуске с ровесниками и сравнения уровня жизни в большом городе и маленьком гарнизоне. Так или иначе, но решение продолжать службу было им принято.

Письма Денис писать не любил и практически общался с нами по телефону. Мы довольно часто перезванивались. Последний отпуск Денис провел в Ульяновске. Уезжал Денис поездом 17 мая. Я провожал его на вокзал. Никаких предчувствий не припоминаю. О случившемся узнали из первого сообщения по телевизору. Мы сразу знали точно, что наш Денис на аварийной лодке, а я, как старый подводник, первое время был уверен в успешном спасении с глубины всего в сто метров. К несчастью, наши надежды не оправдались…»

Больше всего Денис Кириченко мечтал конструировать и строить подводные корабли, такие, которые бы не горели и не тонули, с которых бы всегда мог спастись экипаж. И я знаю твердо, что такие корабли он бы создал!

* * *

С Мариной Мурачевой мы познакомились в Севастополе. До Марининого поезда оставалась всего пара часов, но мы все равно встретились. В квартире Марининой мамы повсюду Димины фотографии. Молодой и круглолицый, он везде добродушно улыбчив. Отец Димы — подводник, капитан 1-го ранга, служил флагманским химиком дивизии подводных лодок. Военным был и дед. Из тридцати одного прожитого года двадцать три года Дима прожил в заснеженном Видяево. Туда привез из Севастополя и свою жену Марину. Первоначально служил в 150-м экипаже, а затем перешел на «Курск». Увлекался радио, мог отыскать в эфире любые каналы, разбирал и собирал по деталям любой телевизор, в службе был дотошен и добросовестен, мечтал когда-нибудь служить в Севастополе, который очень любил.

Из служебной характеристики командира дивизиона движения АПРК «Курск» капитана 3-го ранга Дмитрия Мурачева: «Мастер военного дела. В работе организован. При решении поставленных задач способен определить главное направление. Постоянно работает над совершенствованием своих профессиональных качеств. В работе с подчиненными умело сочетает требовательность с заботой к ним. Неоднократно поощрялся командованием соединения и корабля. Море и морскую службу любит, дорожит званием флотского офицера. По характеру уравновешен, спокоен, в обращении с сослуживцами доброжелателен…»

Из воспоминаний капитана 2-го ранга В. Олейника: «…Дмитрий Мурачев прибыл на АПРК “Курск” в порядке продвижения по службе и стал 3-м по счету командиром дивизиона движения — “хозяином реактора” подводной лодки. Наследство Дмитрию досталось не из лучших: 70 % офицерского состава были молодыми, в звании “старший лейтенант”, а личный состав по призыву, только пришедший из учебных отрядов. Необходима была планомерная, кропотливая работа, и она закипела. Дивизион движения, который всегда являлся аутсайдером БЧ-5, через полгода вышел в лидеры. Люди потянулись к своему комдиву, зауважали. Мои отношения с Дмитрием сложились не только как начальника с подчиненным: мы были соседями по лестничной площадке и часто ходили семьями друг к другу. Как и все подводники, Дмитрий обладал чувством юмора. Помню, в Средиземке, мы в подводном положении. Дима на вахте, смотрит на монитор. Заходит в пост старший помощник командира и говорит ему: “Выключи монитор!” А он отвечает: “Зачем, я рыбу смотрю”».

К 2000 году был уже опытным подводником. За плечами три боевые службы, отличник боевой подготовки, специалист 1 класса, награжден четырьмя медалями, по итогам боевой службы 1999 года представлен к ордену.

Из воспоминаний друга и сослуживца Дмитрия Мурачева Д. Кучеренко: «Очень больно и тяжело писать о друзьях, которых уже нет, осталась только память… Все началось, когда мы молодыми лейтенантами летом 1991 года начали службу в 150-м экипаже Ежова. Экипаж лодки чем-то напоминает собой семью, где командир как отец и экипаж называет между собой по фамилии командира… Мы дружили много лет семьями. Ходили друг к другу в гости, чем могли, помогали друг другу. В Диме меня всегда поражала его прямолинейность и порядочность. В последний раз мы виделись на дне рождения его дочери Наташи. Дети играли, рассказывали стихи, а Дима не расставался с камерой, все время снимал детей. У него заканчивался отпуск. Последний для него отпуск. Иногда кажется, что он это чувствовал. Он пытался все успеть сделать по ремонту квартиры, везде побывать, ходил и ездил на экскурсии, в музеи. Он обладал огромной жаждой к жизни. На “Курске” Дима был командиром дивизиона управления энергетической установки. Реактор “Курска” заглушен и свой долг перед Родиной он выполнил полностью, а выполнит ли государство свой долг перед вдовами и сиротами — покажет время…»

8 августа, перед выходом в море, Дима позвонил жене в Севастополь, сказал, что выход небольшой, всего-то на три дня, просил не переживать, сказал, что когда вернется, позвонит. О трагедии первой узнала на работе Маринина мама Ирина Семеновна.