Бой неизбежен! - Питер Ч. Смит Страница 27

Трудно написать нечто менее объективное, хотя примерно в таком ключе Брагадин писал всю свою книгу. Как можно заявлять, что ситуация была «исключительно благоприятной» для англичан? Ведь итальянский флот уже освободился от необходимости сопровождать конвой и уже несколько часов шел по направлению к своим главным базам. Его поддерживала вся мощь итальянских ВВС. Каннингхэм имел меньше кораблей, они были тихоходнее, он должен был прикрывать конвой. Вдобавок англичане находились в более чем тысяче миль от своих баз.

Как мы видели из дневников Чиано, кое-то в Италии усомнился в заявлениях своих летчиков прямо сразу. Однако итальянский лидер нуждался в хороших новостях и объявил своему народу о великой морской победе. Это должно было уравновесить постоянные успехи немцев на полях сражений и замаскировать бездействие армии в Диви. Верил или нет дуче в то, что итальянцы одержали победу, — не известно. Однако он был вынужден на ней настаивать. Как отмечает Чиано, на немцев его заявления не произвели решительно никакого впечатления.

«Он нашел утешение, приказав газетчикам раздуть значение морской битвы, происшедшей неделю назад. Но мы получили информацию, даже из германских источников, что повреждения, полученные британским флотом, были совершенно ничтожными. Итальянский флот придерживался того же мнения. Но руководство ВВС было склонно к преувеличениям. Я могу лишь надеяться, что версия, изложенная ВВС, правдива, иначе мы потеряем достоинство и престиж даже в глазах немцев».

Действительно, итальянцы потеряли все это. У берегов Калабрии они получили такой удар по моральному духу, от которого уже никогда не оправились. Немецкий историк Фридрих Руге писал:

«Главными отличительными чертами боя у Пунта Стило были:

1. Неудовлетворительные результаты итальянской авиации, применявшей только бомбометание с больших высот.

2. Недостаточно отработанное взаимодействие между итальянскими флотом и авиацией.

3. Отказ итальянцев от преследования и использования своих легких сил для ночных атак.

4. Усиление чувства превосходства у англичан и комплекса неполноценности у итальянцев».

Этот последний момент англичане заметили практически сразу.

Они сразу были невысокого мнения об итальянцах как о солдатах. Поспешный отход Кампиони после единственного попадания подтвердил всем морякам флота Каннингхэма, от главнокомандующего до последнего юнги, что они безоговорочно превосходят противника. Сам Каннингхэм так завершил свой отчет об этом бое:

«Ничтожные материальные результаты этой короткой стычки с итальянским флотом, разумеется, глубоко разочаровали меня и всех, кто служил под моим началом. Однако бой не был совершенно бесполезным. Он показал итальянцам, что их авиация и подводные лодки не могут помешать нашему флоту заходить в центральную часть Средиземного моря, и что лишь их линейный флот может помешать нам действовать в этом районе. Я полагаю, что бой создал нам определенное моральное превосходство. Хотя наш флот превосходил противника в количестве линкоров, мы многократно уступали ему в крейсерах и эсминцах. Итальянцы имели мощную базовую авиацию, которая легко могла прибыть к месту боя, что компенсировало наши немногие авианосные самолеты.

Для наших моряков этот бой показал, особенно тем, кто не имел боевого опыта, как трудно добиться попадания на большой дистанции. Поэтому необходимо сближаться с противником, когда это можно сделать, чтобы добиться решающих результатов [4]. Он показал, что горизонтальные бомбардировщик!! действуя на больших высотах, даже при большом количестве сброшенных бомб и точном прицеливании могут добиться только единичных попаданий. Такие атаки были скорее нервирующими, чем опасными.

Наконец, эти операции и бой у Калабрии породили во всем флоте желание преодолеть воздушную угрозу и не позволить ей стеснить нашу свободу действий, а следовательно, и контроль над Средиземным морем».

Это возродило в Уайтхолле определенный энтузиазм. Там с тревогой следили за развитием событий и испытывали определенное беспокойство после того, что показали пикировщики Люфтваффе в Норвегии и у Дюнкерка. Тот факт, что Реджиа Аэронаутика, которой до войны так боялись наши политиканы (и не слишком боялись моряки), оказалась еще одним блефом Муссолини, а итальянский флот позорно бежал, хотя причины этого в то время не были точно известны, породил у политиков надежды, что Восточное Средиземноморье все-таки можно удержать, несмотря на зловещее карканье собственных Маршалов Авиации. Первый Морской Лорд сэр Дадли Паунд писал премьер-министру Уинстону Черчиллю:

«Мы захватили господство в воздухе над Западным Средиземноморьем, и как только завершится операция, которую проводит сейчас Восточный флот, мы будем точно знать, с чем мы столкнемся в Восточном Средиземноморье. Нет никаких сомнений, что Соединение Н и Восточно-Средиземноморский флот действуют в крайне тяжелых условиях, так как мы не можем дать им такое же истребительное прикрытие, как в Северном море, когда корабли оказываются в районах действия вражеских бомбардировщиков».

Однако англичане получили несколько уроков и с материальной точки зрения. Когда Паунд раздражал Уайтхолл своей решимостью оставить сильный флот в Восточном Средиземноморье, он спросил у Каннингхэма, что тому необходимо в первую очередь. АБК без колебаний представил длинный список своих нужд.

Адмирал Пауэр вспоминал:

«Во время обсуждений после похода мы поняли, что самым необходимым является еще один линкор, орудия которого должны превосходить по дальнобойности итальянские или, по крайней мере, не уступать им, так как «Уорспайт» был единственным таким кораблем. Мы также поняли, что в будущем не сумеем действовать, не будучи обнаруженными и не подвергаясь мощным бомбардировкам. До сих пор нам везло, но если такое будет продолжаться дальше, потери станут неизбежными, и мы не могли позволить себе терять слишком много».

В своем ответе Паунду Каннингхэм особо это подчеркнул: «Я должен иметь еще один корабль, который может стрелять достаточно далеко». Для усиления своих крейсерских сил, которые уступали итальянским в количестве кораблей и силе артиллерии, он желал получить хотя бы пару тяжелых крейсеров. Каннингхэм желал получить что-нибудь вроде «Эксетера» и «Йорка» — наиболее современных тяжелых крейсеров со скоростью 32 узла. «Игл» делал просто чудеса, если учесть возраст этого корабля. Однако он был ужасно тихоходным, а его авиагруппа была слишком мала. Кроме того, он не обладал никакой защитой от вражеских бомб. Требовался новый бронированный авианосец, укомплектованный новейшими морскими истребителями «Фулмар», которые резко изменили бы ситуацию. Кроме того, Каннингхэм желал получить пару крейсеров ПВО.

Паунд охотно откликнулся на все эти просьбы. Учитывая сложное положение самой Британии, над которой витала угроза вражеского вторжения, можно сказать, что он проявил благородство. Вскоре Каннингхэм получил все, что просил, или что, по крайней мере, удалось выкроить. Взамен старых «Ройял Соверена» и «Рэмиллиса», переданных Соединению Н, ему были направлены модернизированный «Вэлиант» и более старый «Барэм». На запад отправилась «Малайя», которой требовался срочный ремонт. Вместо нее в самом ближайшем времени планировалось направить «Куин Элизабет». Этот линкор, как и «Вэлиант», был полностью перестроен и имел гораздо более мощную зенитную батарею, чем «Уорспайт». На нем был увеличен угол возвышения орудий главного калибра, и, кроме того, он имел радар. Каннингхэм также получил 2 тяжелых крейсера, которые просил: «Йорк» и «Кент» вместо «Эксетера», который все еще ремонтировался после боя у Ла-Платы. К несчастью, «Кент» постоянно страдал от неисправных конденсаторов, и позднее его пришлось заменить «Бервиком». Из Гибралтара на восток были переброшены несколько современных эсминцев типов «G» и «Н». Это усилило миноносные силы Каннингхэма.