Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников Страница 27

– И ты выстрелишь?

– Вы сомневаетесь?

– Не нравится мне все это.

– Тогда я сообщаю вам адрес съемной квартиры, даю описание террористов и умываю руки. Дальше сами решайте, что делать. Только помните, угроза очень серьезная. Малейшая ошибка со стороны полиции, и произойдет непоправимое. Для вас в том числе.

– Я не могу выдать тебе билет в театр. На это нужно разрешение генерала Курлова.

Кулябко не лгал, но и не говорил всей правды. Он мог выдать билеты в исключительных случаях. Товарищ министра внутренних дел не желал заниматься такой мелкой работой и передал эти полномочия начальнику охранки. Просто в сложившейся ситуации брать на себя такой груз ответственности Кулябко тоже не хотел.

– Для вас затруднительно получить разрешение генерала Курлова? – спросил Богров.

– Я попытаюсь это сделать.

– Не забудьте об оружии.

– В театре наличие револьверов проверять не будут. А что ты так спокоен? Уж не играешь ли со мной?

– Разве этим играют, господин подполковник? Я не самоубийца. А за спокойствием скрываю, возможно, гораздо большее волнение, нежели ваше. Ведь мне идти в театр, обезвреживать террориста, а потом скрываться от беспощадной мести.

– Уж в этом-то мы тебе поможем, – заверил его немного успокоившийся Кулябко. – Предотвратишь покушение, государь защитит тебя.

– Я хотел бы уехать в Париж.

– Будет тебе Париж. А сейчас выйди, я свяжусь с Курловым. Решу вопрос – позову!

– Слушаюсь, господин подполковник!

Кулябко не надеялся, что быстро дозвонится до товарища министра, все же плотный график, забот куча, однако секретарь Курлова соединил его с шефом без промедления.

Начальник охранки услышал немного грубоватый голос:

– Здравствуй, Николай Николаевич, что у тебя?

– Добрый день, ваше превосходительство. Тут такое дело… – Кулябко изложил суть проблемы.

Курлов выслушал его и протянул:

– Это несерьезно, Николай Николаевич. Ты уполномочен и сам решать подобные вопросы. В общем, на твое усмотрение. Надо – выдай билет, есть сомнения – откажи, возьми описание террориста, охрана вычислит его при входе в театр. А нет, так перенесем представление. И попрошу больше подобными мелочами меня не беспокоить.

– Покушение на императора и Столыпина – мелочь?

– Слушай, а не набиваешь ли ты себе цену? Придумал какой-то заговор, чтобы выставить себя напоказ. Мол, вот какой я деятельный, бдительный служака. У меня агенты знают то, что не известно в Министерстве внутренних дел. Нет, я ничего не имею против твоего рвения, сам когда-то был в твоей шкуре и мечтал о повышении. Но давай, делай карьеру без меня. Все! Извини. Тебе в театре быть обязательно. Если допустишь на спектакль агента, то должен будешь контролировать его. До свидания.

Кулябко подумал и позвонил Митрофану Николаевичу Веригину, чиновнику особых поручений МВД, который сопровождал Курлова, но тот не ответил. Беспокоить же полковника Спиридовича, начальника дворцовой охранной агентуры, Кулябко не стал. В его памяти еще свеж был скандал, устроенный полковником во время приезда Кулябко с женой в Санкт-Петербург. И все из-за капризов его дражайшей половины. Она приходилась сестрой супруге Кулябко. С губернатором связываться бесполезно, он сейчас в свите государя.

Пришлось принимать решение самостоятельно.

Он вызвал Богрова.

– В общем, так, билет я тебе выдам, в театр ты попадешь. Там же буду и я. Увидишь террориста – как-то, но подай мне знак. Я тоже должен держать его в поле зрения. Все понял?

– Понял, господин полковник.

– Подполковник, – поправил Богрова Кулябко.

– Можно считать, уже полковник. – Агент улыбнулся: – За задержание или убийство террориста, планировавшего покушение на императора и Столыпина, вам не только звание присвоят.

– Не будем делить шкуру неубитого медведя. Обо всех изменениях в обстановке до прихода в театр доклад через Голтуна. Кстати, где он сейчас?

– Понятия не имею. Наверное, ждет у конспиративной квартиры.

– Ты все понял, Богров?

– Так точно, господин полковник!

Богров уехал на съемную квартиру. Связной Голтун действительно ждал его у дома.

– Господин Аленский, что значит ваше исчезновение? – спросил он.

Богров презрительно посмотрел на него:

– Мал ты еще для того, чтобы я отчитывался перед тобой.

– Я доложу о вашем поведении подполковнику.

– Сколько угодно. Я как раз только от него. Докладывай – и получишь нагоняй за то, что упустил меня.

Студент как-то сразу поник:

– Зачем вы так?

– Ладно, Игнат, не обижайся. Передаю тебе приказ Кулябко. Ты должен находиться рядом со мной и передавать ему то, что я буду сообщать тебе. Все очень просто. Больше я не стану скрываться от тебя. Мне экстренно понадобилась встреча с Кулябко без свидетелей. Так что извини. Находись в ближайшей закусочной.

– И как долго?

– Сколько надо, столько и находись.

– Светиться в одном месте?

– Ты не вызовешь подозрений. Там твоего брата студента всегда полно. Глядишь, познакомишься с какой-нибудь красавицей.

– У нас такое серьезное дело, а вы!..

– Еще вопросы есть?

– Как я могу узнать, что вы будете находиться в квартире?

– Можешь иногда звонить мне. Телефон есть в той же забегаловке. Номер помнишь?

– Помню.

– Вот и отлично. Служи! – Богров поднялся в квартиру.

Связной ушел в закусочную, посетителями которой действительно были в основном студенты. Они активно и шумно обсуждали приезд в Киев императора и его семьи.

Голтун устроился в самом углу малого зала, заказал чаю со сдобной булочкой. Насчет телефона Аленский наврал. Его здесь не было. Но не бежать же искать аппарат, чтобы позвонить начальнику охранки и тем самым нажить неприятности. Сказано «сиди», значит, будет сидеть. Его дело, в конце концов, маленькое. Он всего лишь связной и не обязан следить за Аленским.

Кулябко прислушался к совету Богрова и вечером позвонил в губернаторский дом, где остановился председатель Совета министров.

Ответил адъютант Столыпина:

– Штабс-капитан Есаулов, слушаю вас.

– Начальник охранного отделения подполковник Кулябко. Я могу переговорить с господином Столыпиным? У меня к нему важное сообщение.

– К сожалению, сейчас это невозможно. Передайте сообщение мне, я доведу его до сведения Петра Аркадьевича.

– Из агентурных источников мне стало известно, что на господина Столыпина готовят покушение эсеры.