Стивен Кинг. Король темной стороны - Вадим Эрлихман Страница 27

В мае 1982-го появился очередной том «бахманиады» — «Бегущий человек». Эта книга объемом 304 страницы была написана весной 1971 года всего за десять дней. Как и «Длинный путь», она рассказывала о жестоком шоу тоталитарной Америки будущего. Безработный Бен Ричардс, чтобы спасти умирающих с голоду жену и дочь, вынужден участвовать в игре на выживание, где за ним гоняются не только профессиональные охотники, но и добровольцы. Впрочем, сюжет можно не пересказывать — все смотрели голливудский фильм 1987 года с зубодробительным Шварценеггером. Однако в фильме герой всех побеждает и остается жить, а в книге погибает, врезаясь на самолете в небоскреб ненавистной Федерации Игр (каково предвидение за тридцать лет до 11 сентября!) Естественно, фильм Кингу не понравился, и он поначалу даже отказался ставить в титры свое имя. Но и в тексте есть слабые места — там, например, где герой братается с угнетенными неграми и строит вместе с ними планы революции. Эх, не заметил книжку советский агитпроп!

Если Кинг писал такое лишь в молодые годы, то для Бахмана подобные настроения были вполне органичны. Он явно был решительней и жестче своего творца. Стивен отчетливо представлял себе, как он выглядит: высокий мужчина в старомодном костюме и соломенной «федоре», будто сошедший с картины Гранта Вуда «Американская готика». Натруженные руки, сурово сжатые губы, холодные серые глаза. Он даже раздобыл где-то похожее фото и поместил в одну из книг Бахмана. Иногда ему казалось, что он видит двойника, и Табита рассказывала, что, выпивая в одиночестве, он вдруг начинал с кем-то горячо спорить. Как ни странно, Бахман становился популярным. Его сборник «Книги Бахмана», куда вошли все четыре повести, продавался даже лучше, чем вышедший в том же 1985 году сборник Кинга «Команда скелетов».

Десятилетие, проведенное рядом с двойником, было для Кинга еще и пиком алкогольно-наркотического забвения. Позже он признавался, что абсолютно не помнит, как писал роман «Куджо», изданный в 1981 году. То же относилось и к другим произведениям. Спасло его то, что перед началом работы он составлял и вешал на стенку подробный синопсис с указанием сюжетных линий, героев и их характеров. Оставалось нанизывать на этот сюжет «шашлык» описаний и образов, что можно было делать и во хмелю. Однако это не избавляло от ошибок, по количеству которых Кинг, вероятно, превосходит всех современных ему писателей. Он то и дело называл одних и тех же персонажей разными именами, забывал о них или, напротив, возвращал в сюжет, когда они должны были давно погибнуть. Эти ошибки давно подсчитаны дотошными кинговедами — в одной «Мертвой зоне» их больше тридцати. Но странно не то, что они были, а то, что Стивен вообще мог писать, постоянно находясь «под мухой».

Табита была в панике — ее брак разваливался, а место любимого мужа все чаще занимал какой-то чужой и неприятный человек. Когда она перепробовала все — скандалы, уговоры, угрозы — лекарством стала перемена мест. Осенью 1977 года она горячо поддержала предложение английских издателей, которые в рекламных целях пригласили Кинга пожить в Лондоне. Он поселился в том же номере отеля «Браунс», где когда-то жил Киплинг, и писал за тем же столом. Потом оказалось, что именно там автора «Маугли» сразил роковой сердечный приступ, и суеверный Стивен перебрался в другую квартиру на окраине столицы. Британские интеллектуалы, неравнодушные к жанру «хоррор», быстро разочаровались в госте — на пресс-конференциях он не говорил ничего умного, пытаясь по американской привычке развлекать публику. Можно сказать, что Кинг и Англия за три месяца ничего не дали друг другу. В Лондоне происходит действие только двух его рассказов — «Крауч-Энд» и «Дом на Кленовой улице», причем в обоих британцы выведены не слишком привлекательно. Поездка имела только одно следствие — во время нее Кинг познакомился со своим будущим соавтором Питером Страубом.

В конце 1977 года семья вернулась в родной Мэн и обосновалась в десятке километров от Бриджтона, в крошечном городке Сентер-Ловелл. Там Кинг вернулся к своей «катастрофической» эпопее, получившей название «Противостояние», которая в итоге выросла в «кирпич» объемом 1600 страниц. Алкоголь внес свой сомнительный вклад и в это творение — под конец автор откровенно запутался в множестве героев и сюжетных линий. Пришлось разрубить этот гордиев узел при помощи ядерного взрыва, который уничтожил всех плохих персонажей вместе с «антихристом» Флеггом, а заодно и половину хороших. Теперь оставшиеся могли спокойно восстанавливать ту самую технологическую цивилизацию, которая погубила их привычный мир. Кинг признавался: «Временами я искренне ненавидел „Противостояние“, но ни разу и не подумал бросить его на полдороге. Я не мог дождаться утра, чтобы снова сесть за машинку и окунуться в мир, где Рэнди Флэгг может превратиться то в ворону, то в волка и где идет отчаянный бой не за распределение бензина, а за человеческие души». [40]«Вопреки апокалиптической теме, — заключает он, — это книга, полная надежды».

«Противостояние» по условиям договора должно было выйти в издательстве «Даблдэй», которое воспользовалось случаем, чтобы излить на Кинга обиду. Всячески защищавший его Билл Томпсон был уволен, а новый редактор настаивал на сокращении книги почти в полтора раза. После долгих споров Кинг сумел вернуть часть выброшенных эпизодов, но роман все же «похудел» до 823 страниц. Его полное издание объемом 1153 страницы вышло только в 1990 году — по иронии судьбы, именно в издательстве «Даблдэй». «Противостояние» было выпущено в марте 1978 года, а в октябре Кинг издал свою последнюю «даблдэевскую» книгу — сборник рассказов «Ночная смена». Он составил его еще в феврале 1977-го, но издатели до последнего колебались, по опыту зная, что рассказы продаются хуже, чем романы. В итоге они определили сборнику в твердой обложке смехотворный тираж 12 тысяч, однако книга разошлась за месяц с небольшим, и пришлось выпускать допечатки.

Многие из рассказов «Ночной смены» уже были опубликованы в «Кавалере» и других мужских изданиях. В них кинговская фантазия предстает в чистом виде, свободном от позднейшего кокетства и заигрывания с читателем. Каждый рассказ так или иначе относится к одному из шести не слишком оригинальных сюжетов, к которым можно свести все творчество СК. Первый — «проклятое место». О покинутом городе, одержимом злом, повествует уже упомянутый рассказ «Жребий Иерусалима». Тот же сюжет разрабатывается в известном по множеству экранизаций рассказе «Дети кукурузы». Молодожены Берт и Вики Робсон сбиваются с дороги в бескрайних кукурузных полях Небраски и попадают в городок Гатлин, где живут одни дети. Все жители старше девятнадцати исчезли — есть подозрения, что кровожадные детишки принесли их в жертву загадочному кумиру, «Тому, кто обходит ряды». Его изображение в виде Христа супруги находят в городской церкви: «Спаситель улыбался, раздвинув губы в волчьем оскале. В больших черных зрачках, окаймленных огненной радужницей, не то тонули, не то горели два грешника. Но сильнее всего поражали зеленые волосы — они были сделаны из множества спутанных кукурузных метелок». [41]Очередной жертвой сектантов стала Вики, распятая на кресте. Это страшно, но обыденно — мало ли в наши дни изуверских культов! Однако «Тот, кто обходит ряды» — не вымысел. Монстр, которому поклоняются «дети кукурузы», существует реально — «красные глаза-плошки, зеленый силуэт в полнеба», — и Берт Робсон видит его в последние секунды жизни.