Мои путешествия - Федор Конюхов Страница 27

03:00. Прошли море Скотта, вышли в Атлантический океан. И сразу вкусили его шторма. А то губу раскатали и говорили между собой, что Атлантика — не Тихий океан, что здесь легче и теплее. Но сегодня Атлантика ничем не отличается от Тихого. Убрал все паруса, иду под одним «носовым платком». Главное — уцелеть и сохранить мачту целой.

08:30. Сегодня праздник [70], нельзя ругаться. Но нашипелся я на погоду, волны, ветер. Как не ругаться, когда они все объединились и бьют по морде и меня, и «Караану». Бьют без остановки и очень больно. Не дают нам оторваться от границы айсбергов. Мы огибаем ту линию на карте, где наибольшее распространение айсбергов с декабря по март.

Как обидно! Мы не продвинулись вперед, а отброшены назад на 8 минут.

Слов не хватает!

7 января 1991 года

51°48’46’’ ю.ш., 48°36’15’’ з.д.

Ветер не меняется, шторм не прекращается. Ни на милю не продвинулся на север, сносит на восток. На перемену погоды в ближайшее время не стоит рассчитывать — барограф пишет ровно. В животе пусто. Поел сухарей и сухофруктов. На печке ничего приготовить нельзя. Яхту резко бросает, и кастрюля слетает с конфорки.

06:30. Уже слов нет ругаться. Погода как будто смеется над нами. Вышло солнце, небо чистое, а ветер усиливается — пришлось убрать паруса. Тяжело все это вынести. Пытался вскипятить чайник, так его с печки выбило, он улетел на штурманский стол.

Такого продолжительного шторма я еще не видел. И погода не думает утихать. Однако я смог приготовить рисовую кашу из пакетиков. Хотел бы я взглянуть на тех, кто делает эти пакетики. Они, наверное, сами никогда не пробовали то, что готовят: отвратительные супы что в Советском Союзе, что в Австралии. Ну ничего, главное, что я поел за два дня один раз, и сейчас мне веселее. Хорошо, что я один на яхте. Был бы со мной еще кто-то, ему бы пришлось туго: всю злость срывал бы на нем. А так я один, злись не злись — все равно никто не увидит и не услышит.

Голубиное яйцо

8 января 1991 года

51°46’07’’ ю.ш., 46°44’03’’ з.д.

Шторм продолжается. Дождь немного прибил гребни волн. Но ветер не развернулся. Мы стоим почти на одном месте. Сносит немного на юго-восток.

В такие дни я думаю, когда и где согрешил перед Всевышним. Перебираю свои грехи с самого раннего детства, когда еще в школу не ходил, а лазил по деревьям и разорял птичьи гнезда. Помню, как я принес домой голубиное яйцо. Тогда еще была жива бабушка. Она меня очень ругала и говорила, что это грех. Показывала на угол в хате, где висели образа святых, и обещала, что они накажут меня за мой грех. Голубей нельзя убивать, это священная птица. Во время Всемирного потопа Ной долго плавал на своем ковчеге и когда увидел радугу, то выпустил одну горлицу (голубя). Через некоторое время она принесла ветку в клюве. Ной понял, что вода уходит и уже есть суша. Все это мне рассказывала бабушка, а я слушал и спрашивал, что же будет со мной за такой грех.

06:30. Ветер стих, небо в рваных тучах. Осталась большая мертвая зыбь. Паруса не работают, хлопают. Как я отстал от графика! Фолклендские острова мы должны проходить в конце декабря, а сегодня уже 8 января.

Налетело много птиц: альбатросов, буревестников и еще всяких мелких. Наверное, здесь есть рыба.

Коварный этот океан: за считаные минуты ветер развернулся и с силой начал дуть и поднимать новые волны с юга. А старые идут с севера. Мы с «Карааной» словно попали в хлопушку: волны сходятся и друг об друга с грохотом разбиваются. Я недооценил Атлантику. Когда прошел мыс Горн, вообразил себя бывалым моряком и подумал: раз прошел Тихий океан, мыс Горн, что для меня Атлантический! Вот он мне и выдал… Думаю, что еще много пакостей получу от этого океана.

07:40. Я плохо разбираюсь в циклонах. Над нами еще несколько минут назад было чистое голубое небо, а по горизонту располагались темные тучи. Сейчас они со всех сторон сомкнулись, и все потемнело. Паруса плохо работают, не знаю, какие поставить — то слева, то справа задувает. Долго работать со шкотами невозможно — руки мерзнут. Меня настораживает, что птицы вокруг летают как-то нервно, не так, как всегда.

08:00. Да, мы попали в глаз циклона. Все небо заволокло туманом, пошел мелкий дождь. Так было все эти два дня, только ветер развернулся. Еще светло, но скоро стемнеет. Наверное, уберу грот. Скорость яхты 6–7 узлов. Скорость ветра 35 узлов. Температура в каюте плюс 5.

«Стратегический материал»

9 января 1991 года

49°52’69’’ ю.ш., 45°30’89’’ з.д.

Холод все такой же — в каюте плюс 3, с Антарктиды несет ледяной ветер. Но хорошо, что он попутный. От этого поднялось настроение. Я пою песенки. Заменил «носовой платок» на штормовой стаксель. Скорость яхты 6 узлов.

01:00. Выпил из термоса чая — с сухарями. Какие вкусные сухари! Мне их насушили в Сиднее жены моих друзей: Лена Скорникова, Наташа Демидова, Наташа Сорокина, Аня Гурьева, Лариса Линвик. Каждая сушила по-своему, да и хлеб разных сортов. Я как достану новую пачку, так и вспоминаю их. Они все русские, родились в Харбине, да жизнь забросила в Австралию, в Сиднее они и осели. Два месяца я готовил яхту к плаванию, и все это время они мне помогали. Без их помощи трудно пришлось бы. Миша Демидов приготовил и укомплектовал весь инструмент. Юра Скорняков все свое свободное время был со мной. Мы с ним ездили по фирмам и магазинам — закупали продукты для кругосветки. Да и часто я ночевал у них дома — на яхте ведь нет душа, чтобы помыться. Юра, его жена Лена и сын Сережа забирали меня к себе домой, вкусно кормили. Я мылся в душе, а потом смотрел русские фильмы, записанные на видеокассетах.

Сейчас ем сухари и вспоминаю всех этих добрых людей. За границей они остались более русскими, чем мы в России. Все живут дружно, друг другу помогают. Говорят между собой только на русском, ходят в православную церковь. И встречают тех, кто приехал в гости из Союза, будто своих родных братьев и сестер.

Пью чай, с хрустом грызу австралийские сухари. И вспомнил сухари, которые мы ели в полярной экспедиции «Комсомольской правды», когда готовились к трансарктическому переходу летом 1987 года. У нас каждый день была спортивная тренировка, а вечером — подготовка снаряжения. Мне Дмитрий Игоревич Шпаро велел поехать и получить на складе «стратегический материал». Поехал я и гадаю, что же это за «стратегический материал»? Не смог ничего придумать. Карабин с патронами — от медведей отстреливаться — уже получил. Пиротехнику, ракетницу, фальшфейеры тоже — уже на базе экспедиции хранятся. Может, какое военное задание нам поручают? Так вроде бы не должны, с нами же будут идти парни из Канады.

Получить «стратегический материал» поручили мне и Толику Федякову. Но у него не спросишь, он был такой важный, особенно если ему что-то Шпаро поручал. Он любил выслужиться, да мы и недолюбливали друг друга из-за того, что были конкурентами в той экспедиции. От советской стороны должны идти семь-восемь участников, а когда тренировались, претендентов было десять. Шпаро сказал, что отберет основной состав в последний день. А кто будет плохо тренироваться и работать, тот не пойдет. Но мы-то прекрасно знали, кто точно пойдет, а кто под вопросом.