Атаман Войска Донского Платов - Андрей Венков Страница 27

Двадцати лет отправился Адриан Денисов на службу в Крым в полк дяди Тимофея Петровича, а походным атаманом там был дядюшка Федор Петрович. Батюшка, Карп Петрович, дал ему «на подъем» тридцать рублей денег и не приставил ни одного слуги. На робкий вопрос ответил, что сам он, начав служить, от отца своего и сего не получил, ныне же имеет двести душ крепостных… Полк, в котором Адриан службу нес, был брошен на Днестр, а потом совершенно нежданно в Петербург, в разъезды и караулы. Потемкин, помнивший и отличавший Адриана, взял было его к себе в ординарцы, но служба у всесильного вельможи, которой многие тогда добивались, юному Денисову не понравилась, он отпросился у удивленного Потемкина, получил чин войскового старшины и уехал домой, где искал счастья в семейной жизни. Жену ему взяли в Дубовке, в Волжском казачьем Войске, у чиновника Персиянова, но здоровая вроде девка после свадьбы сразу и на всю жизнь слегла, и ошарашенный таким невезением Адриан Денисов отправился на очередную службу в Новодонское Войско, в село Алябьевское, где и представился Матвею Платову.

Был Адриан статен и крепок, но лицом худ и болезненно-бесцветен, щеки впалые, губы тонкие, сомкнутые, в Денисовых светловолос, бледен, вроде только-только Великий пост отговел. Платов его обласкал и обнадежил, как мог, когда хотел перетянуть кого-то на свою сторону, но внутренне насторожился. Сам он не был в вере особо крепок, доверялся приметам, снам, предсказаниям, а упертых староверов, вроде Денисова, не понимал и не то чтобы опасался, но все-таки был с ними настороже.

Денисов въелся в работу, трудился до изнеможения, болел, кровь ему пускали. Наезжал к Платову, присматривался, искренне почитал Матвея за начальство. Матвей и вправду был на месте. Замашки начальника и опыт приобретенный пошли впрок, и служить при Потемкине, если уж ты князю понравился, было одно удовольствие. Чем дольше служил, тем больше нравилось. Приглядывался Платов к своему начальнику и восхищался этим человеком.

Любил тот по-детски пышность, в то же время оставался прост, горд, но обходителен, хитер, но со многими доверчив, скрытен, но часто откровенен, скуп, но если полюбит кого, ничего для того не пожалеет. Если захочет, всех затмит. Одежда, ордена, алмазы величины необыкновенной… Праздники без всякой причины давал. «Что отмечаем, Ва-ство?» — «Сто лет русской балалайки…» Потом вдруг находил на него «стих», и заваливался светлейший на софу, лежал босой и с ближними своими в карты или шахматы по неделям играл. Матвея сажал напротив и все удивлялся: «Как ты мои карты угадываешь? Подглядел?» — «С чего вы взяли, Ва-ство? Все по-честному, вот Попов свидетель…» — «Он их запоминает, — подсказывал Попов. — Я видел, он в уме считает». — «Запоминаешь, Матвей?» — «Да чего их запоминать, Ва-ство? Их всего ничего, тридцать шесть…»

Копировал Матвей потемкинские замашки и даже материться стал, чего с детства не позволял себе. Раз ворвался к князю:

«Ва-ство, пропадаю… По счетам платить, а казначейство наше денег войсковых не дает». — «Отношение носил?» — спросил Потемкин, не оборачиваясь (в шахматы проигрывал). — «Носил. Говорят, что нету». — «Дай-ка…» Взял Потемкин и написал поперек отношения: «Дать!» Молча подал Матвею через плечо. Деньги в тот же день выдали. Носатый инородец «Петруха», а по службе подпоручик князь Багратион, объяснил удивленному Платову: «Народ такой. Когда по-хорошему просишь, плохо понимают». Запомнил Матвей, стал крыть чиновников, особенно — интендантов, отборным матом, кулак под нос совать, и впрямь веселей дела пошли.

Новое войско приобрело вид. Донских казаков, прибывших на укрепление, растрясли один к десяти среди местных. Военными делами заправляли донские старшины, гражданскими — губернские власти. Определенного положения о новом Войске написать не удосужились, и донцы с Платовым во главе управляли по обычаю или по произволу. Сказал на Рождество Потемкин Платову: «Сформируешь полки за три месяца, дам тебе Владимира третьей степени». Платов и старался, опираясь на верных людей.

Петро Мартынов вернулся к донцам, а брат его, Андрей Мартынов, принял полк в Екатеринославском Войске и малолетнего сына Алешку к себе записал. Платов новому родственнику послал в помощь казака Арехова, Василия Быхалова, а заодно писучего Ефтефия Черевкова, чтоб не интриговал и козни не строил: Черевков всю жизнь к Денисовым склонялся — пусть у Мартынова послужит.

Себе в помощь выписал Матвей Ивана Кошкина, Ивана Погорелова, ну и молодых набрал, облагодетельствовал, — Марка, двадцатилетнего сына Ивана Родионова, к себе в полк есаулом записал, восемнадцатилетнего Степана Грекова тоже; ребята хорошие, но надежда на их слабая, пришлось Петра Семерникова от Петра Мартынова переманивать, есаулом ставить.

Батюшка Иван Федорович, оставленный за преждевременной старостью дома, слал к Матвею родню, протежировал. 1 марта заявился к Матвею казаком четырнадцатилетний Ванюшка, племянник двоюродный…

У Ивана Родионова — та же песня. Один Адриан Денисов сам как-то обходился. Начальников в сотни решил по-казачьи избрать — по два на сотню, — лишь бы грамотны были.

Весной полки худо-бедно, но были сформированы. Платов устроил им смотр. Казаки были на лошадях, артельные повозки — в наличии. В полку Денисова проверял посотенно: одежду, лошадей, выездку… Обученные Денисовым новоизбранные, стоя на седлах, начали прыгать через рвы.

— Ты всех донских в одну сотню свел? — спросил Матвей.

Денисов бесстрастно скомандовал:

— Пятая сотня, на препятствие… Ступа-ай!..

И пятая сотня начала на седла ногами становиться…

Платов Денисова благодарил, обнимал и обещал Владимира 4-й степени.

В апреле полки выступили на подножный корм к Елисаветграду, где им устроили учение, и сам Потемкин наблюдал с крепостного вала за «эволюциями». Платову сказал:

— Молодец, Матвей! Орден получишь, как я и обещал. Подготовь список, кого наградить или произвести.

Но когда Матвей такой список представил, уперся:

— Федька Денисов моих недругов верный клеврет. Я Карпа ихнего из армии попер. А ты мне младшенького подсовываешь? Не ожидал, брат…

— Лучший командир…

— Гони его в шею! Он в сражениях участвовал? Кто его назначил?

— Да вы ж и назначили…

— Всё. Убрать. Полк его отдай Павлу Иловайскому, он парень хороший и офицер исправный. Пусть Денисовы с Иловайским столкнутся.

— Как же я Денисову скажу?..

— Ничего, скажешь. Пусть повоюет, волонтером пусть идет, без команды.

В тот же день молодой майор Павел Дмитриевич Иловайский, прихватив двух малолетних братьев, Гришку и Степку, записанных сотниками, поехал к Денисову принимать полк.

Денисов на другой же день явился к Платову, непосредственному начальнику своему, за справедливостью. Другой бы рыцарски обиделся и ушел в волонтеры, чтоб превзойти всех и назло самому князю Потемкину добиться его княжеской похвалы. Не таков был Адриан Денисов.

— Вижу, что невесел ты, Матвей Иванович, и занят делами. Извини, что беспокою. Матвей Иванович! Почему у меня полк отбирают?!