Последний час рыцарей - Нанами Шионо Страница 27

Мехмед ничего не ответил на короткий доклад солдата, он лишь обернулся к Турсуну, который ждал его, держа наготове его одежду.

Не прошло и десяти минут, как султан выбежал из шатра. Он быстро разослал несколько гонцов с приказами пушкарям о том, куда стрелять сегодня, а затем вскочил на своего любимого коня. Турсун в одиночку следовал за ним по пятам.

Султан чуть придержал коня, лишь пересекая временный мост, ведущий во внутреннюю часть залива Золотой Рог, но затем он не переставал нахлестывать коня, пока не достиг лагеря Загана-паши, где он остановился и приказал, чтобы как можно больше отборных солдат как можно скорее следовали за ним к «Двойным колоннам». Они направились к тому месту, где стоял турецкий флот, снова погоняя коней, чтобы они скакали во весь опор. Белоснежный плащ правителя развевался параллельно крупу коня, когда они мчались по холмам Галаты, и снова опустился на спину султана лишь тогда, когда он наконец-то прибыл к доку.

Глубоким, но резким голосом Мехмед обратился к адмиралу Балтоглу:

— Приближаются корабли христиан. Если возможно, я хочу, чтобы все четыре удалось перехватить. Если нет, хочу, чтобы все они были потоплены. Во что бы то ни стало, но ни один из них не должен пройти!

Турки не имели морской традиции, их флот был наскоро собран по приказу султана. Адмирал Балтоглу, который более или менее обучился морскому делу с азов, вспомнил несколько вещей, которые он узнал от греческих моряков во время строительства флотилии. Например, то, что парусники, чье направление сильно зависело от ветра, не годились для морского сражения. Он немедленно послал вперед те корабли, которые имели другие движущие средства, помимо парусов, а парусники оставил позади.

Отборные солдаты под командованием Загана-паши тоже взошли на свои транспортные корабли. Кроме того, на борту было установлено несколько пушек. Но поскольку битва должна была произойти на короткой дистанции, наиболее важным фактором стало количество бойцов, имевшихся в распоряжении турок.

Для завершения всех приготовлений понадобилось менее трех часов. Мехмед вместе с Халилем-пашой и другими министрами, прибывшими позже, проследовал на берег вдоль восточной стены генуэзской колонии. С этого наблюдательного пункта они могли видеть отправляющихся солдат и следить за предстоящим сражением.

Защитники города смотрели, как четыре корабля движутся на север, их сердца трепетали от страха. Первое известие, принесенное наблюдателями, немедленно распространилось по всему городу. Те обороняющиеся, которым не нужно было дежурить на стене, обращенной к суше, бросились туда, откуда видно Мраморное море, а заодно — на верхние площадки колоколен. Сам император поднялся на башню, на которой был закреплен один из концов заградительной цепи. Рядом с ним, помимо его всегдашнего спутника Франдзиса, находились первый министр Нотарас и кардинал Исидор. Тревизано наблюдал с одного из высоких генуэзских кораблей, стоявших на якоре за заграждением. Рядом с ним находился матрос с сигнальными флагами, готовый передать приказы на суда союзников в том случае, если понадобится выполнить контратаку, чтобы поддержать караван. Николо дежурил наготове на одной из венецианских галер, стоявших на якоре около цепи.

Ни один корабль не мог превзойти боевую галеру в морском сражении. Ее скорость тоже пришлась бы кстати, если бы Николо понадобилось оказать помощь раненым с генуэзских и византийского кораблей, на борту которых в отличие от венецианских судов могло и не оказаться врача. Там это не предписывалось законом.

Солнце уже ушло из зенита, когда османский флот, словно стая водомерок, медленно двинулся на юг, пытаясь задержать караван, двигавшийся к северу. Балтоглу быстро приказал противнику спустить паруса. Караван проигнорировал это и продолжал двигаться вперед.

Течение пролива Босфор, направленное с севера к югу, было отмечено полосой ряби из-за ветра, дувшего с юга. Это затрудняло навигацию для турецких кораблей. Христианские моряки посматривали на турецкие суда, но продолжали плыть на север. Турки пытались подойти ближе, а христиане — ускользнуть.

Когда корабли сблизились на расстояние выстрела, матросы одного из генуэзских кораблей, дежурившие на наблюдательных постах, принялись метать камни в скученных турецких солдат, а их лучники выпускали один смертоносный залп за другим.

Погоня в северном направлении продолжалась около часа. Когда четыре корабля приблизились к краю мыса, где им нужно было повернуть налево, чтобы войти в Золотой Рог, ветер неожиданно стих. Паруса четырех больших судов безжизненно повисли.

Хотя течение из Босфора двигалось на юг, его часть, огибающая мыс, в действительности приняла северное направление. Четыре корабля оказались захваченными этим течением, что стало особенно заметно при сильном южном ветре.

Зрители, наблюдавшие из Константинополя, почувствовали, что их сердца замерли в груди. Четыре христианских корабля сносило течением на север — прямо к берегу, с которого султан наблюдал за происходящим. И ничего нельзя было сделать, чтобы изменить ситуацию. Более того, турецкий флот тоже попал в течение, но направленное на север, теперь он нагонял христиан.

И все же те, кто счел ситуацию безнадежной, ошибались. А те, кто, подобно Тревизано, хорошо знал эти воды, смотрели на происходившее иначе. Моряки на четырех христианских кораблях ждали только подходящего момента, чтобы бросить якорь. Это они и сделали, как только вышли туда, где глубина была менее двадцати метров. Грохот четырех разматывающихся якорных цепей отдался эхом в заливе. Не тратя времени ни на одно лишнее движение, закаленные в боях матросы заняли боевые посты, чтобы встретить вражескую атаку.

Через несколько мгновений турецкий флот приблизился на расстояние выстрела. Мусульманские корабли не бросали якорь, поскольку гребцы обеспечивали им свободу перемещения. Вставшие на якорь христианские суда держались вплотную друг к другу.

Турецкий флот разделился на четыре эскадры, чтобы атаковать каждое судно по отдельности. На один из генуэзских кораблей напали пять галер, а другой штурмовали сразу тридцать кораблей меньшего размера. Третий генуэзский корабль окружили сорок транспортных судов, набитых солдатами. Большое греческое судно, бросившее якорь между генуэзцами словно бы для получения укрытия под их защитой, тоже было атаковано более чем двадцатью кораблями — большими и малыми.

Мехмед смотрел, как началась битва между христианами и мусульманами.

Турки атаковали с бешеной яростью. Они пытались протаранить корабли христиан острыми носами своих судов, зацепить их абордажными крюками. Мусульмане выпустили бесчисленное множество горящих стрел. Некоторые гребцы пытались даже взобраться на христианские корабли по веслам. Но мужество и необычайное мастерство генуэзских моряков сводили на нет численное превосходство турок.

Даже когда туркам удавалось забросить крюки на генуэзские суда, матросы быстро перерезали их. Прекрасно обученные управляться с такими ситуациями, они тушили пожары прежде, чем те успевали разгореться. Поскольку турки передвигались на веслах, плохо умея маневрировать, часто бывало так, что разные суда запутывались веслами. А когда такое случалось, сцепившиеся корабли становились прекрасной мишенью для генуэзцев.