Отцеубийца - Марина Александрова Страница 27

– Ну что, жених, как здравие твое? – насмешливо осведомился он.

В ответ Роман вновь застонал и попытался укрыться одеялом с головой.

– Скажи мне, Роман, можно ли так пить? – саркастически ухмыляясь, спросил Федор. – Так ведь недолго и богу душу отдать.

Ответом ему была тишина.

– А князь ведь ждет тебя, поручение какое-то дать хочет, – продолжал глумится Федор. – Что передать-то пресветлому?

На самом деле князь Александр был осведомлен о том, что Роман ему сегодня не помощник, и, узнав истинную причину, лишь ухмыльнулся в усы.

Услышав последнее, Роман сделал еще одну героическую попытку подняться с ложа, но ему стало настолько плохо, что он тут же бессильно опустился обратно.

– Ладно уж, лежи, – смилостивился наконец Федор. – Сейчас пришлю девку с рассолом, он тебе поможет. Но ты больше так не напивайся, а то, не дай Бог, действительно помрешь – оставишь девку свою вдовою невестою.

С этими словами Федор вышел из каморки, оставив Романа наедине со своим первым в жизни похмельем.

Нужно сказать, что рассол, принесенный вскоре расторопной девкой, действительно помог, и к обеду Роман уже поднялся на ноги. Чувствовал он себя уже более-менее нормально, хотя его еще пошатывало и на еду он не мог даже смотреть, не говоря уж о том, чтобы к ней притронуться.

Этот случай Роману припоминали еще очень долго. Даже сам князь не единожды подтрунивал над Романом, так что тот, наконец, обозлился и поклялся в жизни своей более не брать в рот хмельного.

1242 год, весна .

Тем временем весна вступила в свои права, а с нею начал свое победоносное шествие по Псковскому и Новгородскому княжествам князь Александр Ярославич Невский. Гнал он проклятых немцев и чудь; завоевал Псков и возвратил ему независимость, прислав в Новгород скованных немцев.

Семьдесят немецких рыцарей положили там свои головы.

Затем Александр вошел в Ливонию. Пока войско князя рассыпалось в поисках съестных припасов, неприятель разбил малочисленный передовой отряд новгородцев. Но Александр был военачальником мудрым. Он знал силу немцев и отступил назад, ища выгодного места для того, чтобы сразиться с врагом.

Этим местом стало Чудское озеро.

Перемещались туда войска Александра темною ночью. Погода стояла холодная, и Роман, скакавший рядом с Федором, продрог до костей.

– Да, предстоит нам бой кровавый, – вздохнул Федор и посмотрел вдаль. Там не было видно ничего, кроме снежной, беснующейся круговерти в бледном рассветном небе. – Помню я, как скакали мы два года тому назад, когда сбирались на рать против проклятых шведов.

– Неужто ты участвовал в той битве? – возбужденно воскликнул Роман.

– А ты что, думаешь, на печи сидел? – насмешливо ответил Федор.

– Рассказал бы ты мне про ту битву, – попросил Роман и таким горячим взглядом одарил воина, что тот отказать не мог.

– Ну, что ж, путь наш неблизкий, можно и рассказать, – согласился Федор. – Слушай:

Осерчал шведский король на нас за то, что часто мы на финнов набеги делали, и послал супротив нас зятя своего, Биргера. Пошли они на ладьях по Неве к самому устью Ижеры. Не счесть было у Биргера воинов шведских, финских и норвежских. Сам Биргер тоже не первый год воевал – воином был зело опытным, ни одной победы дотоле не пропустил. Биргер имел планы великие – хотел покорить Ладогу, завоевать Новгород.

Послал он людей своих к князю нашему Александру Ярославичу с такими словами: «Воюй, мол, со мной, коли не убоишься, я же уже хожу по земле твоей».

Но славный князь наш Александр не испугался Биргера и войска его. Поспешил он собрать воинство русское, помолился Господу в церкви Софийской, получил епископа благословение, и со своею малочисленною дружиною выступил супротив шведов.

– Так что ж он подмоги не дождался? – спросил Роман. – Ведь отец его, великий князь Ярослав, неужто не помог бы сыну своему в сем деле священном?

– Конечно бы помог, да только не было у князя Александра времени этой помощи дожидаться, он даже своих-то воинов, новгородских не всех собрать успел. Враг, понимаешь ли, близок был, и любое промедление смерти подобно.

Так вот, вышел Александр на шведов с дружиною своею смелою.

В той дружине и я был, тогда еще простым гриднем. Приблизились мы к берегам реки Невы. Там-то как раз шведы и стояли. Навстречу князю Александру выехал знатный человек один из Ижеры – начальник тамошней стражи, не помню уж, как его звали. Доложил он, что войско Биргера зело сильно и многочисленно.

Рассказал он также о дивном видении своем. А дело было так. Человек этот отличался ревностным почитанием Господа нашего Иисуса Христа. Как раз в вечер накануне творил он на берегу моря свою молитву. Уж темно было, ночь опустилась на землю.

И вдруг узрел молящийся, что мрак вокруг него рассеялся, и невесть откуда взявшееся солнце озарило своими лучами морскую гладь. А по ней скользит белая ладья, в которой промеж одетых в темное гребцов сидят двое витязей в червленых одеждах. И были похожи те витязи на святых великомучеников Бориса и Глеба, как их на иконах пишут. Услышал богомолец глас, подобный трубному зову, что провозгласил: «Идем мы на подмогу родственнику нашему, князю Александру!»

Выслушав того человека, князь Александр счел видение за знамение доброе и устремился с ратью своей на шведов, уже совершенно безо всякого страха.

Наскочили мы на шведов внезапно, словно гроза в летний день. Не ожидали шведы такого и немало испугались.

Завязалась битва жестокая. Много шведов положили мы на том берегу. Видел я собственными глазами ту беспощадную сечу! Не было у дружинников ни малейшего сомнения в победе, рубились они так, что шведы в страхе великом разбегались.

Князь наш Александр собственноручно убил подлого Биргера, а витязь княжий, Гавриил Олексич, гнал его сына до самого моря. Видел я сам, как на морском берегу оступился его конь и упал было, но тут же поднялся вновь и вынес своего хозяина прямо на воеводу шведского. Порубил его Гавриил Олексич, в мелкую капусту!

Еще один смелый новгородец Сбыслав Якунович – год уж, как нет его среди нас, – с одним топором в самую гущу шведов вошел и положил их премного. Третий, не помню, как звали, тоже погиб он уже, с отрядом пехотным истребил почти все суда шведские, отрезав им путь к отступлению.

Отличился и ловчий княжеский Яков Полочанин. Он и сейчас с нами скачет... Тогда, помнится, взял он малое число смелых воинов и ударил с одними ими по целому полку неприятеля, за что потом заслужил особое благоволение князя Александра.

Был у князя слуга верный – Ратмир. Никому он не уступал в храбрости и воинском искусстве. Бился Ратмир насмерть со шведами, остался без коня, и пешим продолжал сражаться. Ранен был не единожды, совсем от ран ослабел и пал в конце концов смертию славной.