Гибель гигантов - Кен Фоллетт Страница 267

11–12 ноября 1023 года

Мод проспала полдня, и проснулась ближе к вечеру, когда Вальтер привел детей из воскресной школы. Эрику было три года, а Хайке два, и они были так очаровательны в праздничной одежде, что Мод показалось, что у нее сейчас разорвется сердце от любви.

Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Даже ее безрассудная страсть к Вальтеру не была настолько всепоглощающей, как любовь к детям. Но и волновалась она за них ужасно. Сможет ли она всегда обеспечивать им еду, и тепло, и уберечь от беспорядков и переворотов?

Она дала им горячего молока с хлебом, чтобы они согрелись, а потом начала готовиться к вечеру. Они с Вальтером устраивали маленькую семейную вечеринку — праздновали тридцать восьмой день рождения троюродного брата Вальтера, Роберта фон Ульриха.

Вопреки страхам родителей Вальтера — или это были надежды? — Роберта не убили на войне. Как бы там ни было, но графом Вальтер не стал. Роберт попал в плен и долгое время с другими военнопленными находился в Сибири. Когда большевики подписали мирный договор с Австрией, Роберт со своим фронтовым другом Йоргом отправился домой — пешком, на попутных машинах и грузовых поездах. На это ушел год, но они добрались, и Вальтер помог им снять квартиру в Берлине.

Мод надела передник и принялась готовить в крошечной кухне своего маленького домика. Она сварила суп из капусты, черствого хлеба и брюквы. Еще она испекла небольшой пирог, хоть и пришлось добавить в него все ту же брюкву.

Она научилась готовить, как и многому другому. Добросердечная старушка-соседка пожалела растерявшуюся барышню и начала ее учить всему необходимому: как застилать постели, как гладить рубашки, как чистить ванну. Каждое такое открытие было для Мод потрясением.

Они жили в домике для людей со средним достатком. У них не было возможности тратить деньги на жилье, не могли они позволить себе и слуг, к которым так привыкла Мод, а мебель у них была в основном подержанная (в глубине души Мод считала ее мещанской).

Они все ждали, что наступят новые времена и жить станет легче, но в действительности все становилось хуже: брак с англичанкой положил конец продвижению Вальтера по службе в Министерстве иностранных дел. Он бы переключился на что-то другое, но поскольку в экономике страны царил хаос, то он был рад хоть какой-то работе. И то, что раньше расстраивало Мод, после четырех лет жизни в бедности казалось такими пустяками… Теперь, когда дети рвали белье — на него ставили заплатки, разбитое окно закрывали картоном, а с крашеного дерева облетала старая краска.

Но Мод ни о чем не жалела. Теперь она могла, когда ей только захочется, поцеловать Вальтера, провести языком по его губам, расстегнуть его брюки и уложить его на кровать, на диванчик или даже на пол, и за это она готова была терпеть что угодно.

Пришли родители Вальтера и принесли пол-окорока и две бутылки вина. Фамильное поместье Отто потерял, теперь оно находилось в Польше. Его сбережения обратились в ничто: их съела инфляция. Однако в большом саду его берлинского дома росла картошка, и у него еще осталось довоенное вино.

— Как вы умудрились найти окорок? — не веря своим глазам, спросил Вальтер. Обычно такие деликатесы можно было купить только за доллары.

— Я выменял его за бутылку дорогого шампанского, — сказал Отто.

Бабушка с дедушкой пошли укладывать внуков спать. Отто стал рассказывать им сказку. Судя по тому, что доносилось к Мод на кухню, сказка была про королеву, у которой брату отрубили голову. Она поежилась, но мешать не стала. Потом Сюзанна стала пронзительно петь колыбельные песни, и дети заснули — по-видимому, на них ничуть не повлияла дедушкина страшная сказка.