Филантропия в Америке - Фридрих Фурман Страница 26

После Закона 1854 года, позволившего жителям новых штатов Канзас и Небраска самим решить быть ли им свободными или рабовладельческими, как аболиционисты, так и сторонники рабства отправляли сюда деньги, оружие и снаряжение для противоборствующих групп. Среди были и террористические банды. Со стороны аболиционистов одну из таких банд возглавил Джон Браун (John Brown, 1800–1859), позднее повешенный в Вирджинии за организацию вооруженного восстания рабов. Молодой рабовладелец Уильям Квонтрилл (William C. Quantrill, 1837–1865) возглавил подобную банду со стороны защитников рабства. В годы Гражданской войны Квонтрилл стал лидером партизанских отрядов южан, наводивших ужас на жителей свободных регионов. Это были не столь частые в Америке случаи, когда использование ассоциаций и филантропии было доведено до крайностей радикализма и терроризма, неизбежных в условиях надвигающейся Гражданской войны.

***

Усиление гражданской активности вокруг вопроса о рабстве способствовало, по словам П. Холла, «национализации публичной жизни» в стране. Он имеет в виду перемещение этой активности снизу на уровень национальных ассоциаций и политических организаций, появлению многочисленных изданий и публикаций, обращенных к общеамериканской аудитории и требующих от федеральных властей, наряду с отменой рабства, проведения и других социальных реформ.

Среди последних особенно значительным было движение за гуманное обращение с душевнобольными из бедных семей. Его возглавила Доротея Дикс (Dorothea L. Dix, 1802–1887) из Новой Англии. Она известна американцам не только заслугами в этом движении. Будучи суперинтендантом медицинских сестер армии северян в годы войны, Дикс велела сестрам оказывать помощь всем раненым на полях сражений – как северянам, так и южанам. У нее было тяжелое детство в семье алкоголиков и собственный душевный срыв в молодости, что во многом определило ее милосердное и социально активное поведение в дальнейшем. Тому же способствовала ее поездка Дикс в Англию, где она, проживая в квакерской семье известных социальных реформаторов, познакомилась с тем, как здесь с участием Палаты общин и правительства решалась проблема душевнобольных бедняков.

Все это подвигло ее в 40-е годы 19 века на «крестовый поход» за решение этой проблемы в США. Объездив со своей социальной миссией многие штаты, Дикс добилась наибольшего успеха в Луизиане. Она убедила власти штата и ряда округов, а также общинных активистов и богатых людей приступить к организации контролируемых правительством и общественностью публичных психиатрических госпиталей. Эта мера, как тогда полагали, должна была значительно улучшить положение душевнобольных, которых обычно отдавали в чужие семьи или в частные заведения, где с ними нередко жестоко обращались.

Вслед за тем она начала лоббировать Конгресс. В результате усилий Дикс и других активистов в 1854 году был принят закон, выделяющий штатам более 12 млн. акров федеральной земли, доходы от которых помогли бы им строить дома и лечебницы не только для душевнобольных, но также для слепых, глухих и немых. К огорчению не одной Дикс, но и всех, кто стремился облегчить участь этих несчастных, президент Франклин Пирс (Franklin Pierce, 1804–1869) наложил на закон вето, заявив, что он «…не находит никаких оснований в Конституции, для того чтобы превратить федеральное правительство в главного благотворителя всех Соединенных Штатов». Печально знаменитое «вето Пирса» обозначило тот консервативный подход федеральных властей к ответственности за социальную поддержку бедных и несчастных, который выдерживался вплоть до начала 20 века. Эта социальная проблема по-прежнему осталась заботой семей, местных властей, общин и, конечно, частной благотворительности.

***

Консерватизм федеральных властей в социальной политике и в их отношении к филантропии отчетливо проявился и в противоположной ситуации, когда Конгрессу, как высшему представительному учреждению страны, предложили принять частное пожертвование для использования в интересах всего общества.

В 1828 году незаконнорождённый сын британского аристократа Джеймс Смитсон (James Smithson, 1764–1829), посвятивший жизнь исследованиям в химии и минералогии (это он открыл минерал «смитсонит», названный так в его честь) и унаследовавший от матери крупное состояние, написал завещание, до сих пор полное загадок. В нем Смитсон сообщал, что в случае своей смерти, он оставляет богатство племяннику, но, если у того не будет наследников, оно должно быть подарено правительству США, чтобы «основать в Вашингтоне учреждение под названием Смитсоновский институт для приращения и распространения знаний среди людей». Когда в 1835 году племянник Смитсона умер, не оставив наследников, Конгресс «от имени американского народа» обещал принять его наследство, составившее по тогдашним оценкам 0,5 млн. долл.

Лишь спустя три года после того, как британский суд отклонил иск родственников Смитсона, 11 ящиков со 100 тысячами золотых монет, а также его библиотека и коллекция минералов прибыли в Вашингтон. Конгрессу, однако, потребовалось еще 10 лет упорных дебатов, чтобы решить, следовало ли принимать этот дар, имелись ли для этого законные основания и можно ли исполнить волю донора-иностранца, никогда не бывавшего в США.

Одни законодатели, и больше всего, южане, а среди них ярый защитник рабской экономики и националист Джон К. Кэлхаун (John C. Calhoun, 1782–1850), оспаривали не только право Конгресса принять этот зарубежный дар, но и основать институт, носящий имя частного лица из враждебной Британии. Другие же, в их числе сенатор из Бостона Джон К Адамс (John Q. Adams, 1767–1848), 6-й президент США, горячо одобряли подобное филантропическое начинание. Они видели в создании института, наконец-то основанного в 1846 году, огромный стимул для развития столь нужных молодой стране научных исследований.

Историки до сих пор не пришли к единому мнению о мотивах эксцентричного дара Смитсона. Однако сам он в одной из статей, опубликованной Смитсоновским институтом в 1857 году (еще до пожара 1865 года, уничтожившего его дневники), косвенно обозначил в качестве мотива жажду бессмертия, чем бы она ни была обеспечена – научной ли его славой или продуманной щедростью. «Он [Джеймс Смитсон] письменно заявляет, что, хотя в его венах течет лучшая кровь Англии, – писал он, – не поэтому его имя будет жить в памяти потомков, в то время как титулы графов и герцогов Нортумберлендов и Перси исчезнут или будут забыты». Предсказание Смитсона, подкрепленное щедрым пожертвованием, вполне исполнилось. В наше время Смитсоновский институт – самый крупный в мире музейный комплекс: 16 музеев, 4 исследовательских центра, обширная сеть научных библиотек, издательств, популярных и научных журналов.

***

Хотя федеральное правительство весьма медленно осознавало собственную роль в публичной жизни, оно стало в этот период исключительно эффективным в создании условий, поощряющих неправительственные организации. Реформирование в 40-х годах 19 века почтовой службы США создало дешевое и весьма продуктивное средство связи, и благодаря ему американцы и их ассоциации могли быстро обмениваться информацией и продвигать совместные акции и проекты.