Будда, или Легенда о Разбуженном принце - Татьяна Сергеева Страница 26

огда-то в давние времена у одного царя было два сына. После его кончины, как и полагается, старший сын стал царём, а младший подумал:

— Имея старшего брата, я, младший, царём никогда не стану, а жить его милостью не хочу. Пойду-ка я в горы и стану отшельником.

Как решил, так и сделал. С того времени прошло много лет, и царь, брат того царевича-отшельника, умер. Собрались сановники и стали совещаться, что им делать? Один из них сказал:

— Младший брат царя живёт в горах отшельником.

— Если это действительно так, то не мешкая пригласим его на царство, — согласился другой.

— Святой человек, став царём, наверное, не станет грабить народ и бесчинствовать, — сказал третий.

И царские министры отправились в горы на поиски царевича. Встретив его, они сказали:

— У нас нет царя, и мы просим тебя стать нашим правителем.

— Нет у меня желания становиться царём, — сказал им отшельник. — Здесь я живу в тишине и покое, а в вашем мире — много горя и забот.

— Если ты откажешься, — сказали ему советники, — то царский род прервётся, и вина за это ляжет на тебя. Только ты один принадлежишь к царскому роду, и раз жители страны лишились защитника, то просим тебя: во имя сострадания ко многим живым существам, стань нашим царём!

Отшельник не смог отказаться и стал царём. Постепенно он перестал следовать законам, совершая одно преступление за другим. Люди не выдержали и решили избавиться от такого царя. И, посоветовавшись, решили убить его, когда он придёт гулять в парк. Царь в скором времени пришёл в парк, и его окружили вооружённые люди. Они набросились на него и схватили, намереваясь убить.

— Что вы делаете? — закричал правитель в страхе. — Я ведь ваш царь!

— Царь заботится о своих подданных, а ты их только губил и позорил. Значит, ты не царь, — заявили ему нападавшие. — Мы найдём себе вместо тебя другого, хорошего.

— Я исправлюсь! — закричал царь. — Вот увидите, я буду очень хорошим царём для всех. Только отпустите меня!

— Если даже с неба выпадет чёрный снег, а на твоей голове родится чёрная змея, — отвечали сановники, — то и тогда тебе не спастись, и не проси!

— Сейчас меня непременно убьют, — подумал царь и сказал своим убийцам:

— Я жил в горах и даже не думал быть царём. Вы заставили меня стать им. Вы виноваты, что я стал таким, потому что всегда хвалили и восхищались мною, что бы я ни сделал, а теперь хотите убить. Клянусь! Где бы я ни родился, всегда буду встречать вас и убивать!

Но хотя царь и произнёс заклятие, его не отпустили, а убили.

— Великий царь, — закончил рассказ Будда, — царь-отшельник того времени — это ныне Опоясанный пальцами. Люди же, которые в то время сговорились погубить царя-отшельника, — это те, кого убил Опоясанный пальцами. Он всегда, во всех рождениях убивал их.

Прасенаджит преклонил колени и спросил Будду:

— Этот Опоясанный пальцами, убивший стольких людей, став монахом, понесёт ли он возмездие за совершённое?

— Да, великий царь, — ответил Будда. — Если совершишь греховное деяние, то возмездие за него неизбежно найдёт тебя. Опоясанный пальцами сейчас в своей келье испытывает нестерпимые муки за содеянное. Они, подобно пламени адского огня, вырываются из всех пор его тела.

Будда подозвал одного из своих учеников, дал ему ключ от кельи Опоясанного пальцами и сказал:

— Пойди к келье, вставь в её замок ключ и возвращайся с ним обратно.

Монах взял ключ и вставил его в замочную скважину, отчего тот расплавился. Испуганный монах вернулся к Будде и показал ему кусок металла, в который превратился ключ.

— Вот, каково возмездие этому человеку, — сказал Будда.

— А что за благую заслугу приобрёл Опоясанный пальцами в прежнем рождении, если сила его была равна силе великого бойца, а быстротой он мог поспорить с птицей? — спросил Будду царь Прасенаджит. — Поведай нам, Учитель, об этом.

— Слушай хорошенько! — сказал Будда. — Давным-давно жил один монах, ведавший хозяйственными делами братства. Как-то раз он шёл, неся более тридцати мер зерна, и по дороге попал под дождь. Укрытия не было. Монах попытался идти быстрее, спасая зерно, но ноша была тяжела от пропитавшей её воды.

— В будущие времена, когда я встречусь с Буддой Шакьямуни, да станет сила моя равна силе тысячи человек, — произнёс молитву монах, — а быстрота подобна летящей птице!

— Тот монах, — закончил рассказ Будда, — это ныне — Опоясанный пальцами.