Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945 - Бернард Хаттон Страница 26

«Премьер-министр – министру иностранных дел.

1. В целом нам было бы гораздо удобнее относиться к нему (господину Гессу) как к военнопленному и передать его в военное министерство, но при этом и как к человеку, которому можно предъявить серьезные политические обвинения. Этот человек, как и все другие лидеры нацистов, является военным преступником, и в конце войны он и его сообщники будут объявлены вне закона. В этом случае раскаяние сослужит ему хорошую службу.

2. Тем временем он должен содержаться в строгой изоляции в удобном доме недалеко от Лондона, и надо приложить все усилия, чтобы изучить образ его мыслей и выведать у него все стоящее.

Необходимо обеспечить ему комфорт и заботу о здоровье, а также предоставить хорошие книги, письменные принадлежности и условия для отдыха. Нельзя допускать никаких контактов с внешним миром и приема посетителей, кроме тех, у кого будет разрешение министерства иностранных дел. Необходимо приставить к нему специальных охранников. Он не должен получать газет и слушать радио. К нему следует относиться с уважением, как к важному генералу, попавшему в наши руки».

В пятницу ночью 16 мая, почти через неделю после того, как Гесс приземлился в Шотландии, его перевели в Лондон и поместили в Тауэр.

Весть о том, что Гесса увозят из замка Бьюкенен, просочилась в прессу, и площадь перед главным входом в замок заполнили репортеры и фотографы. Однако им не удалось ничего увидеть. Гесса вывезли в машине скорой помощи через задние ворота замка. Лондонский экспресс сделал остановку на расположенной поблизости боковой ветке железной дороги, и здесь к нему был прикреплен вагон, в котором был помещен Гесс.

За перевозку Гесса отвечал подполковник Гибсон Грэм, который ехал в одном с ним вагоне. По всему затемненному коридору были расставлены охранники, а двое из них стояли прямо у входа в купе.

– Эти люди так и будут всю дорогу пялиться на меня? – раздраженно спросил Гесс. – Я не могу уснуть, когда на меня смотрят.

– Прошу прощения, – с сожалением ответил подполковник Грэм. – Но вам придется с этим смириться.

Гесс нахмурился.

– Я вам это припомню! – угрожающе заявил он.

Весть о том, что Гесса везут в Лондон, распространилась очень быстро. На станции Юстон собралась толпа зевак, которые угрожающе трясли кулаками в его сторону. Заместитель фюрера презрительно улыбнулся и, словно желая поддразнить их, вскинул руку в нацистском приветствии.

Со станции Юстон Гесса отвезли в машине скорой помощи в Тауэр. За ним следовала машина, полная вооруженных солдат. Охрана была усилена, поскольку британские власти опасались, что будет предпринята попытка освободить пленника.

В Тауэре Гесса поместили в той же самой камере, где в 1916 году ждал своей казни сэр Роджер Кейзмент. Гессу не сказали, куда его привезли, но он скоро выяснил это.

Молодой офицер охраны, дежуривший в один из дней, попросил у пленника автограф. Гесс согласился и попросил, чтобы тот принес ему бумагу. Молодой офицер быстро достал лист бумаги, но, прежде чем расписаться, Гесс перевернул его и увидел на обратной стороне напечатанные слова: «Лондонский Тауэр». Он криво усмехнулся.

– Так вот куда меня поместили! – произнес он и отдал офицеру бумагу неподписанной.

Тем не менее Гесс не терял надежды. Он был в плену всего неделю. Он и не подозревал, что тридцать лет спустя все еще будет находиться под охраной.

Гитлера очень беспокоила мысль, как к предложению Германии заключить сепаратный мир с Британией отнесется Муссолини. В Рим был послан Риббентроп, министр иностранных дел, чтобы подробно все объяснить дуче. Чиано, зять Муссолини, сделал в своем дневнике такую запись:

«Неожиданно в Рим явился фон Риббентроп. Он смущен и сильно нервничает. Он заявил, что приехал обсудить с дуче и со мной различные проблемы. Но настоящая цель его приезда заключается в следующем: он хочет сообщить нам подробности о деле Гесса, которое стало предметом обсуждения прессы всего мира.

Согласно официальной версии, Гесс, больной телом и душой, стал жертвой своих пацифистских галлюцинаций и отправился в Англию в надежде способствовать началу мирных переговоров. Таким образом, он не предатель, он ничего не скажет, и что бы ни было сказано или напечатано от его имени – все это фальшивка.

Рассказ Риббентропа – прекрасный пример дезинформации. Немцы хотят затуманить нам мозги, прежде чем Гесс начнет говорить и выскажет то, что может оказать огромное влияние на судьбу Италии.

Муссолини успокоил фон Риббентропа, но позже сказал мне, что, по его мнению, полет Гесса нанес чудовищный удар по режиму нацизма в Германии. После этого дуче добавил, что даже рад, поскольку это поубавит излишнюю надежду итальянцев на этот режим».

После того как фон Риббентроп уехал из Рима, Чиано сделал следующую запись: «Против наших ожиданий, англо-американцы весьма умеренно используют полет Гесса в пропагандистских целях. Единственными документами, наносящими вред нашему делу, являются немецкие депеши, весьма путаные и неубедительные. В британской прессе упоминалось о секретной миссии мира. Газетчики договорились до того, что между Гитлером и Гессом якобы существовала договоренность. Однако фон Риббентроп яростно отрицал существование такого соглашения».

17 мая 1941 года, хорошо зная о том, какие дикие домыслы о деле Гесса распространяют по всей Америке тамошние газеты, Уинстон Черчилль отправил президенту Рузвельту телеграмму следующего содержания:

«Бывший военный моряк – президенту Рузвельту. 17 мая 1941 года.

Представитель министерства иностранных дел три раза беседовал с Гессом. Во время первой беседы, в ночь с 11 на 12 мая, Гесс был крайне многословен и сделал пространное заявление, сверяясь со своими записями. В первой части он осветил англо-германские отношения за последние тридцать лет или около того, стремясь доказать, что Германия всегда была права, а Англия – нет. Во второй части он утверждал, что Германия непременно победит благодаря умелому сочетанию ударов, наносимых силами подводного флота и авиации, подчеркивал крепость боевого духа немцев и нерушимое единство германского народа, сплоченного верой в своего фюрера. В третьей части были выдвинуты предложения о мирном урегулировании. Гесс заявил, что фюрер никогда не вынашивал планов разгрома Британской империи, которая должна быть сохранена, за исключением бывших немецких колоний, которые должны быть возвращены Германии в обмен на предоставление ей свободы действий в Европе. Однако было высказано условие, что Гитлер не будет вести переговоры с нынешним правительством Британии. Это старая песня – нам снова предлагают предать всех наших друзей, чтобы временно спасти большую часть нашей шкуры.

Представитель министерства иностранных дел спросил Гесса – когда он говорил о желании Гитлера получить свободу действий в Европе, – означает ли это территория России в Европе или Азии. Гесс ответил – в Азии. Однако он добавил, что у Германии имеются определенные претензии к России, которые должны быть удовлетворены, но отверг все слухи о том, что Гитлер собирается напасть на Россию.