Марсель Пруст - Галина Субботина Страница 26
Марсель Пруст - Галина Субботина читать онлайн бесплатно
Возвращаясь к снобизму Пруста, можно отметить, что, конечно, ему, буржуа сомнительного, с точки зрения такого сноба, как Монтескью, происхождения, трудно было проникнуть в круг парижской знати. В целом стать там своим он так и не сумел: быть приглашенным на праздник среди ста двадцати гостей еще не значит, что вам удалось рассеять высокомерное недоверие Сен-Жерменского предместья. Однако позиция постороннего имеет не только недостатки, но и преимущества. Пруст оставался для света чужим, а значит, мог смотреть с определенной дистанции на то, что другие, имевшие более престижных предков, просто не замечали. Происхождение Пруста соединяло так много противоположностей, что позволяло ему, с одной стороны, быть способным понять доминирующую вокруг него культуру, а с другой — оставаться вне ее, находиться на периферии. Действительно, он навечно застрял между католиками и иудеями, между провинциалами и парижанами, между буржуа и аристократами, между болезнью и здоровьем, между мужественностью и женственностью. Для него были открыты все сферы, и ни в одной он не чувствовал себя полностью своим. Именно благодаря этой двойственности Прусту удалось соединить в своем романе поэтическое восхищение парижским светом с дотошностью гигиениста, подмечающего источники инфекции за ослепительными золотыми фасадами.
По совету своего нового друга Робера де Монтескью летом 1893 года Пруст отправляется в Санкт-Мориц — один из самых престижных европейских курортов в Швейцарских Альпах, в Ангадине. Вместе с ним едет его однокашник по лицею Кондорсе и будущий писатель Луи де Ласаль. С середины XIX века Санкт-Мориц привлекает светское общество Европы благодаря своим термальным источникам, озеру, прекрасной погоде (более 300 солнечных дней в году), а также казино и дорогим отелям. Пруст очарован окрестностями курорта, которые вызывают у него ассоциации с Вагнером: озера зеленого цвета, напоминающие драгоценные камни, окружены хвойными лесами, в которых, кажется, живут валькирии и бродит Лоэнгрин.
Пруст встречает на курорте своих парижских знакомых — семейство Эфрусси и Фульд. Мадам Леон Фульд и ее дочь Элизабет сближаются с ним настолько, что встречаются практически каждый день. Он сопровождает их на прогулках и развлекает приятными беседами. В своем дневнике Элизабет запишет, что у Пруста «огромные черные бархатные глаза, густые и слишком длинные черные блестящие волосы», а одна из прядей постоянно падает на «бледный, болезненный лоб человека, редко проводящего время на свежем воздухе». Странный костюм из твида рыжего цвета, напоминающего по цвету шкурку белки, хотя и кажется Элизабет смешным, но не более чем другие экстравагантные наряды, которые она видела на Прусте в Париже. Однажды она встретила молодого человека в трех плащах, надетых один поверх другого, во время какой-то из следующих встреч пуговицы его манишки были разного размера. По мнению Элизабет, Пруст — интересный собеседник и чудак, за которым интересно наблюдать. В этом с ней совершенно не согласен ее отец, крупный финансист, который считает Пруста настоящим неудачником. Увлечения Пруста литературой кажутся ему абсурдными. По его мнению, Пруст не более чем бездельник, пытающийся набить себе цену разговорами об искусстве.
А между тем и на курорте продолжается для Пруста творческая работа. Марсель вместе со своими друзьями пытается реализовать оригинальный литературный проект — роман в письмах, в создании которого участвуют сразу четыре разных автора: сам Пруст, Луи де Ласаль, Фернан Грег и Даниэль Галеви. Марсель должен сыграть роль молодой женщины Полины де Гувр-Див, влюбленной в военного. Чувства последнего в письмах берется передать де Ласаль. Даниэль Галеви — аббат, которому Полина открывает свои сердечные тайны. Фернан Грег отправляет свои послания от лица музыканта Шальгрена. Друзья Пруста взяли за образец роман в письмах «Круа де Берни», созданный Теофилем Готье совместно с Дельфиной де Жирарден, Жюлем Сандо и Жозефом Мери.
Дошедшие до нас части романа показывают, что вклад Пруста был и самым развернутым, и самым оригинальным. В своем первом письме Полина рассказывает аббату о своей печали: «Каждый раз, когда идет дождь, я грущу, вспоминая о времени, когда совсем маленькой девочкой я часами оставалась играть у окна, чтобы увидеть, прояснилось ли небо и поведет ли меня моя гувернантка в сад на Елисейских Полях». Знать, закончился ли дождь, важно было для Полины потому, что в саду на Елисейских Полях она встречалась с маленьким мальчиком, которого любила всем сердцем.
История Полины, конечно же, напоминает детские прогулки на Елисейских Полях самого Марселя. Между героиней и Марселем Прустом можно найти и другие сходства. Подобно самому Марселю, Полина не выносит переездов, каждая новая квартира вызывает у нее мучения. Она, как и Пруст, путешествует в Альпах, посещает Санкт-Мориц и один из феодальных замков в окрестностях курорта. Полина постоянно ожидает писем, которые то приносят ей счастливые минуты, то грустными новостями разрывают ей сердце. Описывая парижский свет, Полина видит прежде всего браки, заключенные по расчету и потому несчастные, страдания, слезы, даже убийства и, конечно, множество снобов.
В ходе поездки Пруст напишет девять других «этюдов» для романа, которые впоследствии будут использованы им для сборника «Утехи и дни», а в ожидании этого уже осенью будут опубликованы в «Ревю бланш». В этюдах Пруст описывает своих светских знакомых, затрагивает темы дружбы и любви в столкновении с законами памяти. Так, в этюде «Источники слез в ушедшей любви» Пруст размышляет о преходящем характере влюбленности, о том, что каким бы сильным ни казалось чувство, оно будет забыто. И этот закон памяти заставляет грустить даже в момент самой сильной влюбленности. Перед законами памяти не устоит и страдание — об этом рассуждает Пруст в этюде «Эфемерная польза печали»: если благодаря грусти человек более ясно видит истинное содержание своей жизни, то эти прозрения быстро забываются.
В октябре 1893 года Пруст наконец получил свой диплом юридического факультета. Марселю уже было 22 года, и родители настаивали на том, чтобы он определился, чем он будет заниматься в жизни. Сам Марсель не мог сделать выбор — любая профессия представлялась ему несовместимой с тем, что он хотел делать на самом деле, с тем, чему он, как ему казалось, был предназначен. В ноябре 1893 года под давлением близких Марсель обратился за советом о выборе будущей карьеры к Шарлю Гранжану, библиотекарю Сената и другу принцессы Матильды, с которым Марсель переписывался около месяца. Пруст думал сначала о карьере директора музея. Затем Гранжан рекомендовал ему Счетную палату. Марселю эта идея показалась ужасной, он предпочел бы Школу хартий, готовящую хранителей музеев, даже если впоследствии ему придется работать на бесплатной основе. Однако Гранжан считал, что характер Пруста не соответствует этой карьере. Обсуждались также посты служащего в Сенате и архивариуса в Министерстве иностранных дел. В письме своему другу Роберу де Бийи Пруст также анализировал возможные варианты своей карьеры. Так, в Министерстве иностранных дел он мог бы служить только в том случае, если бы удалось остаться в Париже (здоровье не позволяло ему путешествовать), но в этом случае его работа была бы такой же скучной, как в Счетной палате, где, впрочем, у него было бы больше времени «для прогулок». А может быть, ему стоит стать прокурором? Он добавлял, что решительно не хочет быть ни адвокатом, ни медиком, ни священником — три карьеры, которые в его окружении считались престижными.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments