Вехи русской истории - Дмитрий Пучков Страница 26

Люди и скот действительно умирают. Но они не корчатся на площадях в трагических судорогах, а тихо, с слабым стоном болеют и умирают по избам и дворам. Умирают дети, старики и старухи, умирают слабые больные. И потому обеднение и даже полное разорение крестьян совершалось и совершается за эти последние два года с поразительной быстротой. На наших глазах происходит не перестающий процесс обеднения богатых, обнищание бедных и уничтожение нищих. Процесс совершается обыкновенно так: богатый сначала продает лишнюю скотину, то есть трогает основной капитал, лишается своего обеспечения в случае невзгоды, средний закладывает часть земли, берет под заработки у господ и их приказчиков вперед деньги, закабаляя себя часто в неисполнимую весеннюю и летнюю работу. Бедный продает последнюю корову и потом лошадь и потом закладывает или продает землю. Нищий ходит по миру. Когда богатым проедено то, что выручено за скотину, он делает то, что делает средний, то есть закладывает землю, закабаляется в работу, а средний – то, что бедный, а бедный – то, что нищий – продает надел, если еще раньше его не отобрали в пользу богатого, исправного плательщика. Между тем нищий уже начинает ломать двор, ригу, топить ею избу и, наконец, продает свою избу на дрова, а семья частью идет на квартиру, за которую заплачивает каким-нибудь остатком имущества, частью расходится по миру. Вот что происходит в экономическом отношении. В нравственном же отношении происходит упадок духа и развитие всех худших свойств человека: воровство, злоба, зависть, попрошайничество и раздражение, поддерживаемое в особенности мерами, запрещающими переселение… В гигиеническом или скорее в антигигиеническом, то есть в отношении смертности народа происходит то, что общие шансы на смерть значительно увеличиваются. Здоровые слабеют, слабые, особенно старики, дети преждевременно в нужде мучительно умирают.

И подобный голод обрушивался на империю каждые несколько лет. Можно было бороться с этим интенсификацией сельского хозяйства и освоением новых земель, масштабной мелиорацией. Но малоземельные, бедные русские крестьяне не могли этого сделать. Деревня все более кормила сама себя.

Проблема обеднения и обезземеливания крестьянства, проблема недоедания усугублялась государственной политикой, направленной на увеличение вывоза хлеба за границу. Хлеб, выращиваемый на помещичьих и кулацких землях, уходил на экспорт, а не на внутреннее потребление. Желание уменьшить дефицит государственного бюджета приводило к наращиванию экспорта любыми средствами. Как говорил имперский министр финансов Вышнеградский, «недоедим, но вывезем». И его слова не расходились с делом – в условиях обеднения крестьянства накануне уже упомянутого голода 1891–1892 годов он увеличил хлебный экспорт вдвое.

Проблему освоения новых земель, укрупнения хозяйств и интенсификации сельского хозяйства попытался решить премьер-министр империи Столыпин. В принципе, процесс разорения и вытеснения мелких собственников крупными вполне объективный и необходимый для повышения эффективности. Но Столыпин решил ускорить этот хоть и объективный, но крайне болезненный и далекий от человеческой справедливости процесс. Разрушение Столыпиным крестьянской общины, дававшей крестьянам определенную социальную защиту, окончательно оттолкнуло большинство крестьянства от монархии. При этом самое страшное в реформах Столыпина то, что, нанеся вред, они не смогли принести той пользы, какая от них ожидалась. Не смогли из-за того, что не завершились, поскольку после убийства Столыпина, по сути, были свернуты.

Может, мы найдем опору престола и державы в среде капиталистов, в среде промышленников и купцов?

Русские капиталисты были не совсем такие, как в Европе или Америке. Они развивались в аграрной стране с феодальным укладом. Русская промышленность в своей основе складывалась не в целях получения прибыли или торговли, а в целях обеспечения потребностей военного ведомства. Именно для выполнения военных заказов была создана промышленность на Урале и развита в Туле. И именно благодаря военному ведомству промышленники получали не только заказы, но и стартовый капитал, а главное – рабочую силу в условиях крепостничества. Рабочие на заводы не нанимались, а приписывались к ним. Если было нужно поднять производство – заводчик обращался к правительству с просьбой дать ему «людишек». И к заводу приписывали целые деревни. Половина крестьян становилась рабочими на заводе, другая половина снабжала их продовольствием. Фактически это был рабский подневольный труд. И заводчики не были заинтересованы в развитии производства за счет совершенствования станков и источников энергии. Ведь труд был почти бесплатным, и удешевлять его не имело смысла.

В дальнейшем с ростом внутреннего потребления промышленных товаров отечественного производителя защищали высокими таможенными тарифами, ярко выраженным протекционизмом. Закупки за рубежом носили в основном характер замещения того, что отечественная промышленность выпустить не успевала. Но по-прежнему страна оставалась аграрной. А многочисленное крестьянство было плохим покупателем в силу обеднения. Как писал князь Мещерский о состоянии экономики, «земледелие умирает, земледельцы разорены, и, вследствие этого, мануфактура, раздутая на счет земледелия, начинает падать и разоряться за неимением заказчиков и покупателей… А завтра отмените протекционизм, и три четверти наших фабрик закроются».

Кроме того, реформы Витте привели к стремительному возрастанию иностранных инвестиций и сосредоточению промышленности в руках иностранцев. В целом капитал в России был слаб. Уровень производства на душу населения соответствовал не развитым, а отсталым странам. Часть, и немалая, производства и торговли принадлежала казне, часть – иностранному капиталу, и только часть – нашим предпринимателям и торговцам. Слабость промышленности определяла зависимость от иностранных поставщиков и разработчиков и, как следствие, отсталость вооружения русской армии и флота. Поэтому перевооружение винтовками Мосина осуществлялось с помощью французских заводов, все лучшие русские корабли, участвовавшие в Русско-японской войне, были построены за рубежом, а большую часть пулеметов, тяжелых орудий и самолетов в годы Первой мировой Россия получила не от своей промышленности, а от союзников.