Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин Страница 26

В предисловии к сборнику произведений народников «Штурманы будущей бури» Н.И. Якушин, приведя эту цитату Ленина, счел нужным добавить: «Народники понимали, что капитализм является более прогрессивной общественной формацией по сравнению со средневековыми формами хозяйства. Однако считали это положение правильным лишь для западноевропейских стран.

Народники говорили, что в связи с широким распространением в России общинного земледелия, артелей и кустарных промыслов возможен переход к социализму, минуя капитализм. Они были убеждены, что именно община, артель и кустарные промыслы являются зародышем и базисом социализма, хотя общинное крестьянство к тому времени непрерывно распадалось на кулачество и бедноту, община давно уже стала прикрытием для хищнических махинаций деревенских богатеев, захвативших в свои руки бразды правления, а артели и кустарные промыслы все больше капитализировались.

Убеждение в том, что в России существует свой, самобытный экономический уклад, общинный строй, соединялось у народников с верой в возможность построения социализма крестьянством без помощи рабочего класса, без пролетарской революции. Основной революционной силой в России они считали крестьянство, руководимое демократической интеллигенцией».

Такое мнение было достаточно широко распространено у нас в стране и отражало взгляд на ситуацию с позиций марксизма-ленинизма. Однако это мнение следовало бы обдумать критически. Представляется упрощенным стремление объяснять общественные явления главным образом с позиций экономических и социальных (классовых). Не меньшую, а подчас более существенную роль играют факторы духовные, а также связанные с эксплуатацией природной среды и развитием техники.

Относительно «прогрессивности» капитализма Якушин высказался слишком категорично. Не следует превозносить всеобщий общественный прогресс как абсолютное явление. Существовали и существуют периоды упадка и при смене формаций, и в ходе их эволюции. Экономические показатели – еще не критерий истины (утверждение марксистов «бытие определяет сознание» – фраза-перевертыш, смысл которой зависит от того, на какое слово падает ударение; у людей в отличие от животных именно сознание должно преобладать). Развитие одних общественных элементов обычно сопровождается деградацией других. Скажем, технический прогресс пагубно сказывается на природе, а за последние полстолетия и на духовной структуре личности. Власть капитала, денег, богачей не только унижает человеческое достоинство, но и содействует ускоренному развитию именно технической, разрушающей природу и душу цивилизации.

Ленинское положении о том, что Октябрьская революция (или переворот, как подчас писали Сталин и некоторые другие) 1917 года была пролетарской, можно оспорить. Она была, по сути дела, солдатской (а среди них почти сплошь были бывшие крестьяне) под руководством мещан, интеллигентов. И победила только потому, что шла тяжелая война, а буржуазная Февральская революция, свергнувшая царя, оказалась несостоятельной именно из-за недоразвитости капитализма. Другое дело, что в Гражданскую войну позиция русского рабочего класса (и в немалой степени крестьянства) сыграла, возможно, решающую роль.

Идеи народников о своеобразном пути России выглядят не только разумными, но даже актуальными и в наше время. (Вообще особенности нашей страны – размеры и географическое положение, народы, культура, история – определяют ее уникальность.) Тем более что в 1860–1870 годы российский рабочий пролетариат находился, можно сказать, в младенческом состоянии, тогда как в стране абсолютное большинство было за крестьянами.

К сожалению, в то давнее время дискуссии на темы радикальных государственных перемен запрещались правительством. Они проходили в узких кругах интеллигентов. Мне известно, в частности, что отец нашего великого ученого В.И. Вернадского, экономист, статистик и журналист Иван Васильевич спорил с Чернышевским, доказывая ему преимущества частных сельских хозяйств типа хуторов и небольших ферм перед общественными. Однако для природных условий России, как показал опыт и доказали более поздние экономисты, крупные коллективные хозяйства значительно более продуктивны, чем мелкие частные. Тем более когда происходит индустриализация не только промышленности, но и сельского хозяйства.

Сам факт стремления более или менее обеспеченной учащейся молодежи идти в народ и бороться за права крестьян показывает высокий моральный уровень, совестливость значительной части русской интеллигенции того времени. Этому способствовала, в частности, великая русская литература. Они исходили из принципа, сформулированного Лавровым: «Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем».

Вместо того чтобы поддержать такое движение и придать ему легальный характер при условиях сохранения или мирной эволюции существующего строя (Александр II уже осуществил, в сущности, революционное преобразование, отменив крепостное право), царское правительство решило действовать силой. Оно пошло на обострение борьбы, применяя репрессии.

Брожение среди студенчества усиливалось. Стихийно создавались кружки, в которых шли горячие обсуждения идей социалистов и анархистов, зачитывались различные прокламации. Не следует удивляться тому, что идеи эти приходили с Запада. Ведь в России подобные сочинения были запрещены. Впрочем, это привлекало к ним особый интерес тех, кто желал объективно разобраться в текущей ситуации как в своей стране, так и за рубежом, не удовлетворяясь официальными сообщениями.

Как мы уже говорили, член кружка Ишутина Каракозов стрелял в Александра II. Сначала ишутинцы по примеру героев романа Чернышевского «Что делать?» организовали общину, вели аскетический образ жизни, занимались самообразованием. Они были уверены в необходимости особого общественного устройства России, отличающегося от западных буржуазных демократий. Но и самодержавия они не признавали, уповая на народовластие. А когда поняли, что не имеют никаких шансов осуществить революционный переворот, некоторые из них решились на цареубийство в надежде таким образом потрясти государственные устои.

Однако мужественно настроенные молодые люди, понимавшие безнадежность подобных методов, были полны решимости по мере своих сил способствовать просвещению народных масс, распространять прогрессивные идеи, планомерно подготавливать почву для грядущей революции.