От Пекина до Берлина. 1927 - 1945 - Василий Чуйков Страница 26

Во исполнение задачи, поставленной Ставкой, командующий Сталинградским фронтом решил, кроме вышеупомянутых сил трех армий (24‑й, 66‑й и 1‑й гвардейской) привлечь для контрудара левофланговые силы 4‑й танковой армии. 8‑й и 16‑й воздушным армиям было приказано прикрыть группировки войск фронта при сосредоточении и ударами по живой силе и боевой технике врага обеспечить наступление войск.

Цель контрудара – разгром сил противника между Доном и Волгой и выход наших войск на левый берег Дона и на реку Донская Царица.

Мы знали, что севернее Сталинграда, между Волгой и Доном, сосредоточиваются крупные силы для контрудара, который должен прорвать образовавшийся коридор от Вертячий, Волга, отбросить немцев от города и соединиться с войсками 62‑й армии.

Вместе с тем должен сказать, что с выходом немецких войск с рубежа рек Россошка и Червленая к внутреннему обводу, темп продвижения противника снизился. Он на ходу приступил к пополнению и перегруппировке своих сил, готовя войска к штурму города.

Мы, оборонявшие город, полагали, что Ставка Верховного Главнокомандования и командование фронта выберут момент для удара по флангу немецкой группировки, когда армия Паулюса увязнет в городских боях.

Теперь мы все знаем, что происходило на севере от Сталинграда.

Наступление 1‑й гвардейской армии под командованием К. С. Москаленко сначала было назначено на 2 сентября. Но она к этому сроку не успела выйти на исходные рубежи.

Представителем Ставки на Сталинградском фронте в это время был Г. К. Жуков, облеченный всей полнотой власти, как заместитель Верховного Главнокомандующего. Ставка непрерывно требовала от него ввода в бой трех армий.

В своих воспоминаниях Г. К. Жуков приводит такой телефонный разговор с Верховным, в ответ на его просьбу отсрочить контрудар на срок, необходимый для полного сосредоточения всех войск и средств их усиления. Товарищ Сталин говорил:

«– Думаете, что противник будет ждать, пока вы раскачаетесь?.. Еременко утверждает, что противник может взять Сталинград при первом же нажиме, если вы не ударите с севера».

Далее Г. К. Жуков пишет:

«Я ответил, что не разделяю эту точку зрения и прошу разрешения начать наступление 5‑го, как было ранее намечено. Что касается авиации, то я сейчас же дам приказ бомбить противника всеми силами».

Я далек был в то время от такого рода переговоров с Верховным и от действий высоких штабов. Но я полностью подтверждаю правоту Г. К. Жукова. Противник был остановлен на внутреннем обводе, темп его наступления был медленный и нерешительный. Прорваться к городу и взять город – это вещи разные. В пригородах наши войска сражались упорно, и в уличных боях враг не мог не увязнуть.

Но Ставка торопила.

3 сентября перешла в наступление 1‑я гвардейская армия. Но наступление она начала без достаточной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, не успев подтянуть к исходным позициям всех своих сил. Наступление захлебнулось в первые же минуты под ответным огневым и авиационным ударом противника.

На внутреннем обводе в это время противник вел перегруппировку сил и наступления на город еще не начинал. Не произошло у нас изменений и до 5 сентября.

5 сентября Г. К. Жуков, выполняя приказ Ставки, начал наступление тремя армиями – 1‑й гвардейской, 24‑й и 66‑й.

Но опять же наступление было не подготовлено. Г. К. Жуков пишет, что плотность артиллерийского огня была незначительной, она не обеспечивала подавления огневых систем огня противника, ожидаемых результатов не дала. Наши войска были остановлены.

Тяжелые бои к северу от города продолжались до 15 сентября. Войска вводились в бой прямо с пятидесятикилометрового марша. Но продвинуться или сбить противника с позиций и прорваться на юг, к городу не смогли.

12 сентября заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков и представитель Государственного комитета обороны Г. М. Маленков послали следующий документ в Ставку.

«Москва, тов. Сталину.

Начатое наступление 1‑й, 24‑й и 66‑й армий мы не прекращаем и проводим его настойчиво. В проводимом наступлении, как об этом мы Вам доносили, участвуют все наличные силы и средства.

Соединение со сталинградцами не удалось осуществить потому, что мы оказались слабее противника в артиллерийском и авиационном отношении. Наша 1‑я гв. армия, начавшая наступление первой, не имела ни одного артиллерийского полка усиления, ни одного полка ПТО и ПВО.

Обстановка под Сталинградом заставила нас ввести в дело 24‑ю и 66‑ю армии 5.9, не ожидая их полного сосредоточения и подхода артиллерии усиления. Стрелковые дивизии вступили в бой прямо с пятидесятикилометрового марша.

Такое вступление в бой армий по частям и без средств усиления не дало нам возможности прорвать оборону противника и соединиться со сталинградцами, но зато наш быстрый удар заставил противника повернуть от Сталинграда его главные силы против нашей группировки, чем облегчилось положение защитников города, который без этого удара был бы взят противником. Никаких других и не известных Ставке задач мы перед собой не ставили».

Думаю, что в те дни ни Г. К. Жуков, ни Г. М. Маленков не могли правильно оценить из-за отсутствия полных данных значимость переброшенных Паулюсом войск против нашего наступления с севера. Поэтому в документе могло появиться утверждение, что от Сталинграда переброшены «главные силы». Теперь нам доподлинно известно и из наших источников и из немецких данных, что Паулюс перебросил всего лишь две дивизии с северо-западных подступов к городу. Против Сталинграда оставались задействованными двенадцать дивизий противника, которые готовились для атаки города.

В книге «Великая победа на Волге» под редакцией Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского так оцениваются эти события.

«Основной причиной неуспеха советских войск, несмотря на их превосходство в силах и средствах к началу наступательных действий, являлось то, что группировка сил левого крыла Сталинградского фронта не отвечала сложившейся обстановке и не имела ярко выраженного направления главного удара для решения важной задачи – соединения с 62‑й армией. Армии наступали в полосах шириной до 12 километров, в растянутых боевых порядках, в строго намеченных границах армейских полос. Соединения армий не успели должным образом сориентироваться на открытой местности и организовать взаимодействие и управление. Группировка противника и система его обороны перед началом наступления и в ходе его вскрыты не были. В результате артиллерия и реактивные установки, не имея полных данных, оказались вынужденными во время артиллерийской подготовки атаки подавлять второстепенные цели, оставляя основные объекты без воздействия. Исходное положение пехоты для атаки находилось на большом удалении от переднего края противника».

Безусловно, это наиболее объективная оценка действий нашего командования на левом фланге сталинградской группировки противника.