Осада - Джейк Хайт Страница 26

Эдирне

Халиль, скрестив на груди руки, стоял за бисерным занавесом и нервно шевелил пальцами — ждал Ису. Времени великому визирю никогда не хватало; если отсутствовать во дворце больше часа, то такую отлучку наверняка заметят. Он уже больше четверти часа находился в задней комнате лавки Фарзама, торговца коврами, и ждал — времени почти не оставалось. Чтобы занять голову, Халиль принялся выдумывать причудливые кары для запаздывавшего Исы: выжечь железом глаза, выдернуть ногти, окунуть пальцы в кислоту. Он уже и собрался уйти, и приказ был готов отдать о жестокой расправе, но Иса вдруг объявился: вошел в комнату за занавесом, стряхивая с одежды дорожную пыль, что скопилась за долгий путь от Манисы. Иса выглядел усталым и вымотанным, но не испуганным. Отлично — значит, он преуспел в деле. Визирь ступил за занавес.

— Ты опоздал, и за тобой следили! — каркнул Халиль. — Когда въехал в город, за тобой скакали шпионы Мехмеда! Можно не сомневаться, что они караулят снаружи. Если нас увидят вместе, мне не сносить головы.

— Прошу прощения, о великий визирь! Я не заметил слежки, иначе ни за что бы не привел их сюда.

— Еще бы! Но неважно — ты выйдешь первым, сквозь переднюю дверь, а я — через тайный ход. Тогда, если даже шпионы Мехмеда увидят меня, беды не случится. Помолись, чтобы они меня не увидели, Иса, ради твоей семьи.

Иса прищурился, стиснул зубы, и лицо его приобрело выражение угрожающее и неприятное.

— Надеюсь, твое путешествие было успешным. Греческий монах, по-видимому, яд получил. Мои шпионы докладывают из Константинополя, что императрица-мать заболела.

— Да, я лично передал яд.

— И что Мехмед? Как отнесся к моему предложению?

— В общем, как вы и предсказывали: отказался, но яд оставил.

— Хорошо, — отозвался Халиль, поглаживая бороду. — Уже очень скоро он использует яд против отца, я о том позабочусь. Отличная работа, Иса! Вот твоя награда.

Халиль швырнул шелковый мешочек. Иса подхватил, распустил — на ладонь высыпалась дюжина мелких бриллиантов.

— Надеюсь, этого хватит?

— Да. Более чем.

— Можешь идти.

Но Иса не двинулся.

— А что будет с моей семьей? Вы сказали, что отпустите их, если исполню порученное.

— Отпущу, когда исполнишь все порученное. А пока можешь повидаться с ними. Ты знаешь, где их содержат. Стражи предупреждены и ждут. У тебя час, но будь готов к обыску на входе.

Иса молча вышел. Халиль же улыбнулся — повезло же найти его! Когда старший брат Мехмеда, Ахмед, умер от яда, великий визирь взялся расследовать дело. Через несколько лет, раздав множество взяток, Халиль проследил, откуда явился яд, и вышел на Ису, состоявшего при Мехмеде слугой. Тем временем был отравлен и второй брат, Ала ад-Дин. Вскоре после этого Иса исчез. Халиль посчитал его мертвым — до прошлого года, когда в поисках особенно редкого яда посетил караван-сарай в окрестностях Эдирне. Иса уже многие годы жил под именем Амир и был преуспевающим купцом, постоянно разъезжающим с караванами. Поначалу он держался подальше от крупных городов. Но время притупило страх, и Амир-Иса дерзал являться с караваном в Эдирне и даже в Манису, где жил Мехмед. Никто не узнавал прежнего Ису, и дерзость его возросла. Он вернулся к прежнему занятию изготовителя лечебных снадобий и ядов. Три года назад Иса почувствовал себя настолько уверенно, что решился жениться и успел обзавестись двумя детьми. Халиль взял семью Исы под защиту — это означало, что, если Иса ослушается, семья погибнет. Иса был сильным человеком. Он глазом не моргнул, когда Халиль сказал, что знает об убийстве принца Ахмеда. Не дрогнул, когда грозили пытками и смертью, но обнаружил удивительную слабость, когда пообещали убить семью. Как только близкие оказались во власти Халиля, Иса мгновенно согласился исполнять волю визиря.

Да, повезло! Благодаря Исе Мурад скоро умрет, а Мехмед займет трон. Уж Мехмедом-то управлять куда проще, чем старым султаном. А если нет — всегда есть Ситт-хатун. Она гордая женщина и разгневана нынешним высоким положением султанской кадин, Гульбехар. Халиль уже предложил Ситт-хатун высокую честь стать матерью султана, посулил власть. Он поставил единственное условие: возлечь с ним, Халилем. Пусть ее сын, кому предназначено сменить на троне Мехмеда, будет и сыном Халиля. Мехмед умрет от яда, Халиль станет регентом при малолетнем наследнике, отцом империи. А Ситт-хатун получит власть и почести. Она еще не приняла предложение, но — Халиль был уверен — со временем примет.

* * *

Ситт-хатун сидела у бассейна с карпами в саду гарема, слушая в полудреме, как служанка Чичек читает вслух стихи из книги. Утренний воздух в саду был теплым и расслабляющим, напитанным ароматами тысяч цветов. Ситт-хатун опустила пальцы в воду, повела и ощутила, как любопытный карп тихонько ущипнул кожу. Жена султана закрыла глаза, вздохнула. Без Мехмеда, усланного в Манису, жизнь выглядела спокойной и мирной. Даже злоба Гульбехар не слишком омрачала Ситт-хатун. Да и в последнее время Гульбехар показывалась редко, после рождения сына Баязида она почти не выходила из покоев.

Как раз в такие безмятежные часы Ситт-хатун без малого верила: гарем и в самом деле Дар ас-Саади, Место Счастья — то, чем он видится людям, далеким от двора. Увы, юная жена султана уже успела хорошо изучить гарем. Тот, хотя и утопал в роскоши, кишел интригами и предательством. Гарем — особый мир, отделенный от прочих частей дворца. В гареме свой сад, мечеть, кухни и прачечные. И население у него особое — кроме султанских жен и их потомства, турок там нет. По закону Пророка, мусульман нельзя обращать в рабство. Женщин гарема присылали иностранные владыки, желавшие подружиться с султаном. Женщин также захватывали на войне или забирали как дань у покоренных. В гареме содержались гречанки, боснячки, валашки, болгарки, русские, польки, итальянки и даже француженки. Евнухи были столь же разномастными. Большинство — военнопленные или жертвы девширме, налога кровью, то есть дани детьми, взимавшейся со всех иноверцев империи.

Дружба между людьми столь разных обычаев и происхождения возникала редко и сохранялась недолго. Тем более что объединяло их всех желание вскарабкаться по лестнице силы и власти в гареме: от простой рабыни — джарие — до наложницы и, возможно, жены или кадин. Все шпионили друг за дружкой, торопясь предать в обмен на пусть крошечную, но выгоду. Единственной ее союзницей в гнезде гадюк была кузина и наперсница Чичек. После смерти родителей Чичек выросла рядом с Ситт-хатун. Они стали неразлучными подругами, и, когда Ситт-хатун вышла замуж, Чичек захотела последовать за ней в гарем, хоть это и означало потерю свободы. Теперь Чичек всегда была рядом.

— Госпожа! — Чичек прекратила читать и тронула плечо подруги. — Госпожа! — прошептала она снова. — Юлан в саду!

Ситт-хатун открыла глаза, выпрямилась. «Юлан» переводилось как «змея». Так они с Чичек прозвали Гульбехар из-за ее ядовитого языка и манеры ходить, покачивая бедрами, изгибаясь, — вылитая кобра, изогнувшаяся и приподнявшая голову. Вон она, возле дверей на дальнем краю сада, подбородок гордо вскинут, ступает царственно. За ней целый десяток одалисок, все в красных шелковых халатах, вышитых золотыми спиральными узорами. Да, такой роскоши Ситт-хатун не могла себе позволить. Но все они блекли по сравнению с Гульбехар, вырядившейся на манер царевны из «Тысячи и одной ночи»: узкий шелковый сарафан сочнейшего алого цвета, расшитый златом и жемчугами. На обнаженных руках — десятки самоцветных браслетов, длинные светлые волосы уложены вокруг диадемы из чистого золота, усаженной бриллиантами. Богатства змее хватает — Мехмед осыпал ее подарками. Но никогда еще не одевалась она с такой вызывающей роскошью. Она похожа больше на жену султана, чем на кадин принца, пусть и наследного.