Призрак Перл-Харбора. Тайная война - Николай Лузан Страница 26

Облава жандармов в «Погребке Рагозинского» стала для публики полной неожиданностью. На эстраде печально всхлипнула и замолкла скрипка. Скрипач и гитарист съежились и попятились с эстрады. Вертинский скрылся за кулисой. В зале воцарилась звенящая тишина. Полицейские двинулись по рядам. Гордеев оглянулся — свободным оставался лишь выход на кухню — и вопросительно посмотрел на Дервиша. Тот покачал головой, на его лице не дрогнул ни один мускул, и только побелевшая на скулах кожа выдавала волнение.

«Случайность? Не похоже. Но откуда они узнали о встрече с Гордеевым? Откуда? Дима привел за собой хвост? А если предатель? Спокойно, не дергаться, авось пронесет. Документы в порядке. Это у тебя. А у Гордеева? Сыпанется на мелочи — и провал. Надо прорываться; если что, ребята прикроют», — вихрем пронеслось в голове Дервиша, и он шепнул:

— Дима, уходим через кухню! На двор не рвись, там засада, на чердак — и по крышам.

Гордеев кивнул головой. Дервиш дал знак двум крепким парням, занимавшим соседний столик.

Коренастый, с квадратными плечами здоровяк с трудом оторвался от стула и на нетвердых ногах двинулся к выходу, по пути сшиб стол и вместе с ним обрушил на пол дородную даму. Она погребла под собой кавалера и худосочную подругу. Обильно политые соусом, они отчаянно барахтались, пытаясь выбраться из-под живого пресса. Здоровяк поднялся и, растопырив руки, подался к полицейскому.

— Стоять, рюская свинья! — заорал тот и потянулся к кобуре с револьвером.

На блаженной физиономии здоровяка появилась идиотская улыбка. Он тянулся облобызать полицейского, тот увернулся и ткнул ему в зубы крохотным кулачком. Из рассеченной губы потекла кровь, от благодушия парня не осталось и следа, его глаза выкатились из орбит и, прорычав: «Мне, русскому офицеру, в морду?», двинул полицейскому. Удар подбросил того в воздух.

Пролетев несколько метров, полицейский шмякнулся на чьи-то колени. А в следующее мгновение зал взорвался гневными выкриками. Боевые офицеры, изрядно подогретые водкой, вскочили с мест и схватились за спинки стульев. Дамы, старики и официанты бросились под защиту стен. Назревала грандиозная потасовка. Полицейские достали из кобур револьверы, но это не остановило рассвирепевших офицеров. Они, чтившие с кадетских лет святое правило «один за всех, и все за одного», с особым сладострастием вымещали на спинах и физиономиях полицейских накопившуюся за годы скитаний и унижений ненависть и злобу. Выстрелы в потолок не остановили побоища. В ход шло все: кулаки, головы, стулья.

Воспользовавшись суматохой, второй телохранитель — Владимир, Дервиш и Гордеев ринулись на кухню. Грузчик, тащивший на спине мешок с рисом, сбросил его на пол и шарахнулся от них в сторону. Дервиш успел ухватить перетрусившего беднягу за шиворот и рявкнул:

— Полиция! Где выход на чердак?

— Там, там, — испуганно тыкал грузчик на обитую железом дверь.

Под ударом ноги Владимира она отлетела в сторону. Из темного провала пахнуло затхлым воздухом. Дервиш первым бросился по лестнице на чердак, за ним — Гордеев. Владимир прикрывал их отход. Ступеньки предательски поскрипывали под ногами, и когда над головами мутным пятном забрезжил проем люка, Дервиш выбросил руку с пистолетом вверх и, выждав секунду-другую, пружинисто оттолкнулся от лестницы и беззвучно приземлился на чердаке. Под крышей тревожно заворковали голуби, где-то пискнула мышь, и больше ничто не нарушило тишины. Не мешкая, они пробрались к чердачному окну. Дмитрий выглянул и осмотрелся.

У центрального подъезда «Погребка» полицейские, орудуя бамбуковыми палками и прикладами винтовок, распихивали арестованных по машинам. Во внутреннем дворе и в проулке, примыкавшем к ресторану, мелькали чьи-то тени.

— Заразы, все перекрыли! — выругался он.

— Саныч, может, на Китайской их меньше? — предположил Владимир.

— Давай туда, — согласился он.

Выбравшись на крышу и прячась за фронтоном, они проползли до края и прислушались. Под ними было тихо; похоже, жандармы не выставили здесь оцепления. И только глазастый Владимир заметил тлеющий светлячок сигареты на противоположной стороне улицы — в арке проходного двора. Топот ног на чердаке не оставлял им выбора. В лунном свете холодно блеснула сталь ножа. Владимир, зажав его зубами, соскользнул по водосточной трубе и, слившись со стеной, исчез в темноте. Вслед за ним последовали Дмитрий и Дервиш. Спустившись, они спрятались в нише и ждали возвращения Владимира. С той стороны, где он скрылся, послышался сдавленный вскрик, а потом раздался его тихий голос:

— Саныч, сюда!

Дервиш и Дмитрий присоединились к нему.

— Уходите проходными дворами на Купеческую. Я прикрою, — шепотом торопил их Владимир.

— Зря не рискуй, — предупредил его Дервиш и рывком пересек Китайскую. Дмитрий от него не отставал.

Не успели они скрыться под аркой проходного двора, как за спинами запоздало прозвучал один выстрел, следом — другой. Владимир открыл ответный огонь. Ему ответил залп, и перестрелка, то затихая, то возобновляясь, покатилась в сторону Диагональной. Владимир уводил погоню в сторону. Вскоре ее шум стих.

Дервиш остановился и, переведя дыхание, сказал:

— Надо что-то делать, в таком гардеробчике далеко не уйти.

— Да, до первого полицейского, — согласился Дмитрий.

— Двигаем к «Новому свету», тут рядом, а там перехватим такси! — поторопил Дервиш и быстрым шагом направился к ресторану.

На пути к ресторану им попалась пролетка. Они доехали до магазина «Каплан», а оставшиеся до дома Свидерских метры прошли пешком. Там все дышало миром и покоем. Но это кажущееся спокойствие в любую секунду могло взорваться трелью полицейских свистков и грохотом выстрелов. Дервиш предусмотрительно осмотрелся и решил зайти к дому со двора — среди хозяйских построек легче было затеряться. Дмитрий пошел за ним.

— Погоди, я тут каждый закоулок знаю, — придержал его Дервиш и, достав из кармана пистолет, короткими перебежками пробрался к черному входу.

Дмитрий страховал его и прислушивался к тому, что происходило у дома Свидерских. Его слух ничего подозрительного не уловил. Дервиш был уже у двери. В свете луны на стене появился и исчез его силуэт, потом раздался скрип дверных петель, и опять наступила тишина. Дмитрий не стал таиться и смело вошел в подъезд. В нем царила кромешная темнота. Сверху доносились неясные голоса. Он поднялся на площадку второго этажа. Там его встретил Свидерский.

— Заходи, Дима. Все нормально, — пробасил он.

Они прошли в кабинет. Там уже находился Дервиш; его сотрясал сильнейший озноб. Гордеев чувствовал себя ничуть не лучше. От холода зуб на зуб не попадал. Свидерский, озабоченно покачав головой, спустился в столовую и возвратился с бутылкой водки и ломтем копченого сала. Сноровисто орудуя скальпелем, он кромсал его на куски и приговаривал: