Черчилль: в кругу друзей и врагов - Дмитрий Медведев Страница 26

На поведение короля, помимо его собственных желаний и неписаных правил, также повлияла реакция общества на связь с замужней женщиной. До поры до времени о его отношениях с миссис Симпсон широкой публике известно не было. Но когда правда была обнародована, Эдуард столкнулся со сметающим все на своем пути потоком людского негодования, замешанного, как это обычно бывает, на клевете, непонимании и глупости. Из некогда популярного принца Уэльского он превратился в непопулярного короля Эдуарда VIII. Общество заполнила гремучая смесь сплетен и полуправды. Эдуарда осуждали за то, что он не совершал, и обвиняли в том, что он стремился исправить. Над головой британского монарха начали сгущаться тучи, идущие с Флитстрит, Даунинг-стрит и резиденции архиепископа Кентерберийского. Три самые мощные силы британского общества – пресса, правительство и церковь – объединились против короля, делая его положение невыносимым. Вынужденный решать, что ему делать дальше, Эдуард, казалось бы, нашел выход. Помимо своего августейшего положения, он также носил титул герцога Ланкастерского, и его возлюбленная могла разделить с ним этот титул, став герцогиней.

Вариант с морганатическим браком был предложен на рассмотрение премьер-министру Стэнли Болдуину. Он считал, что парламент не одобрил бы такое решение. Но король все же настоял на обсуждении вопроса в правительстве. Предложение было рассмотрено кабинетом министров. Ответ был отрицательный. Будучи прижатым к стенке, Эдуард решил ухватиться за последнюю соломинку. Он спросил у Болдуина, не будет ли тот возражать против встречи короля с Уинстоном Черчиллем.

Это был продуманный ход. Черчилль давно поддерживал теплые и даже дружеские отношения с королем ^[251]. По его собственным словам, он «знал короля, когда тот был еще ребенком» ^[252]. В 1911 году наш герой, занимающий в тот момент пост министра внутренних дел, принимал участие в «красивой и трогательной» ^[253] церемонии в замке Карнарвон, графство Гвинед, Уэльс, которая была посвящена инвеституре принца Уэльского. Именно Черчиллю выпала честь «стоять рядом с Его Величеством и провозглашать его звания и регалии» ^[254].

После инвеституры Черчилль старался по мере возможностей поддерживать отношения с Эдуардом. В сентябре 1913 года он (на тот момент глава Адмиралтейства) имел длительную беседу с девятнадцатилетним принцем. Несмотря на молодой возраст собеседника, Черчилль решил обсудить проблемы своего ведомства и даже разобрал с ним всю официальную корреспонденцию. «Он такой милый, мы стали почти друзьями», – писал политик супруге из Балморала.

Чем импонировал сын короля британскому политику? Разумеется, свою роль сыграл статус. Потомок герцога Мальборо очень трепетно относился к монархии, и, соответственно, это отношение не могло не распространиться на общение с наследником престола. Но дело не только в социальном положении. Черчиллю нравилась личность «замечательного, талантливого, очаровательного и добросердечного» ^[255] принца. Он ценил в нем независимость суждений, проницательность, мужество, честь и внутреннюю сдержанность, которые за много лет на виду позволили ему избежать ошибок и критики ^[256].

Черчилль был не из тех, кто любил собирать сплетни, особенно если они касались взаимоотношений между полами. Но тем не менее об отношениях короля с замужней женщиной он знал даже тогда, когда большинство, включая тех, кто находился достаточно высоко на ступеньках социальной иерархии, пребывали в неведении. Черчилль считал, что миссис Симпсон хорошо влияет на своего возлюбленного и необходима ему «не меньше, чем воздух, которым он дышит». По мнению политика, она внесла в жизнь короля душевную гармонию и полноту наслаждения, которые способны дать только личное счастье ^[257].

В июле 1936 года король направил к Черчиллю доверенное лицо – Вальтера Тёрнера Монктона (1891–1965). Политик принял Монктона в своем лондонском доме: номер 11, Морпет-мэншнс. Монктон сообщил, что миссис Симпсон желает развестись. Ее супруг не возражает, поскольку сам живет уже некоторое время с другой женщиной. Король, у которого сильны «собственнические желания», но который при этом не «рассматривает возможность вступления в брак с миссис Симпсон», также поддерживает решение о разводе. Теперь через своего эмиссара, мистера Монктона, он хотел бы узнать, что по этому поводу думает Уинстон Черчилль.

Черчилль хорошо знал британскую историю, в том числе и ту ее часть, которая касалась королевской семьи. Кроме того, он много повидал на своем веку. Развод миссис Симпсон он считал «крайне опасным событием». Если это произойдет, тогда никто никому не сможет запретить рассматривать случившееся как «расторжение брака невинного человека, вынужденного пойти на этот шаг из-за интимной связи своей супруги с королем». «Я самым категоричным образом настаиваю, – сказал Черчилль, – что необходимо сделать все возможное, чтобы избежать такого развития событий».

Эдуард не последовал совету. В октябре 1936 года миссис Симпсон получила так называемое свидетельство о разводе decree nisi, вступавшее в силу спустя полгода после подписания. Начиная с этого момента личная жизнь любовницы короля стала достоянием прессы. Пока, правда, только американской. Флит-стрит, не зная, как реагировать на ситуацию, хранила молчание.

Развод миссис Симпсон вступал в силу в конце апреля 1937 года, однако Эдуард сообщил премьер-министру о своем желании взять любовницу в жены уже 16 ноября 1936 года. Болдуин отказался поддержать это, заручившись позицией правительства и группы старейших депутатов палаты общин. Черчиллю, который отдал парламенту тридцать пять лет своей жизни, также было предложено войти в состав этой группы, но он отказался. Свое решение он мотивировал тем, что, хотя в целом и разделяет мнение коллег, публичную поддержку их позиции считает нежелательной из-за угрозы лишиться доверительных отношений с монаршей особой.

Двадцать пятого ноября Болдуин пригласил к себе на Даунинг-стрит лидеров оппозиции – лейбориста Клемента Эттли (1883–1967) и либерала Арчибальда Синклера (1890–1970). Среди приглашенных был также и Уинстон Черчилль. Темой обсуждения стал нарастающий конституционный кризис. По мнению Болдуина, в отношении брака с Симпсон король занял категоричную позицию, не желая отказываться от этой затеи. Если он продолжит настаивать, тогда правительство, считающее его точку зрения ошибочной, будет вынуждено подать в отставку.

Услышав заявление премьер-министра, и Эттли, и Синклер в один голос ответили, что, если события действительно будут развиваться описанным образом, они откажутся после отставки Болдуина формировать новое правительство. Этим заявлением фактически была подведена черта под решением короля. Отставка правительства из-за расхождения взглядов с королем сама по себе была очень серьезным событием. А в условиях отказа формировать правительство оппозицией этот эпизод ставил Его Величество в крайне неустойчивое и опасное положение.