Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы - Наталия Сотникова Страница 26

Пришла пора ознакомить читателя с предысторией Мадам де Монтеспан, ибо она сделалась любовницей короля в двадцать шесть лет, когда ее предшественнице, Луизе де Лавальер, уже утомившей Людовика своей пресной и слезливой любовью, исполнилось всего двадцать три года.

Франсуаза (таково было имя, данное ей при крещении), дочь Габриэля де Рошешуар, герцога де Мортемар и его супруги Дианы, родилась в поместье семьи в Пуату в октябре 1640 года. Она принадлежала к одной из старейших дворянских семей Франции: в ней слились два рода, причем фамилия Рошешуар впервые упоминается в 1018 году, а Мортемар – в 1094. Впоследствии фаворитка не раз поддразнивала короля, что ее семейство является более древним, нежели Бурбоны. Отец девушки сделал головокружительную карьеру при дворе, начав ее в четыре с половиной года (!) и продолжив при трех монархах, двух регентах и двух кардиналах – первых министрах. Дело в том, что король Генрих IV включил малыша в почетную свиту наследника престола, вместе с которым они все и воспитывались. Его жена-красавица была чрезвычайно набожна, разумна, добродетельна и состояла во фрейлинах Анны Австрийской. У супругов родилось четверо дочерей и сын, Луи-Виктор де Рошешуар, граф де Вивонн. Он сделал блестящую карьеру, поскольку был любимым товарищем по играм Людовика ХIV, когда тот был ребенком. Король сызмала ценил его добродушие, острый язык, и впоследствии граф остался единственным человеком, которого монарх называл просто «Вивонн», безо всякого титула. Из дочерей две посвятили себя религии, причем Мари Мадлен Габриэль ^[24], владевшая несколькими языками и обладавшая обширными познаниями, в течение более трех десятков лет была весьма уважаемой аббатиссой монастыря Фонтевро, пост, который до нее занимали исключительно особы королевской крови. Старшая сестра будущей фаворитки в возрасте 24 лет вышла замуж за графа де Тианжа, вроде бы поздновато для XVII века, когда не редкостью были четырнадцати- и пятнадцатилетние невесты.

Надо сказать, что с замужеством дочерей у герцогской четы дела обстояли неважно. Дело в том, что, невзирая на все дарованные почести и блестящее положение при дворе, семья была в долгах как в шелках, и дочери являли собой натуральных бесприданниц. Брат сумел вырваться из оков безденежья, женившись на чрезвычайно богатой невесте, принесшей ему в приданое 800 000 ливров. С девицами дело обстояло сложнее: родители претендовали на женихов с отличной родословной, но те отнюдь не жаждали вступать в брак с нищими аристократками. Так что и Франсуаза вышла замуж в 23 года, что в ту пору для невесты считалось возрастом перестарка.

Девочка провела детство в поместье родителей в провинции, на лоне природы, и в 13 лет поступила в монастырь, где получила довольно поверхностное образование. В возрасте 20 лет мадемуазель Франсуазу де Тонне-Шарант привезли в Париж, и по просьбе матери Анна Австрийская ввела ее в штат фрейлин молодой королевы Марии-Терезии. В юной девушке с ее ангельским личиком, золотистыми локонами, синими глазами и алым ротиком, среднего роста, но прекрасно сложенной, не было ничего вульгарного, она воплощала собой саму скромность и чистоту. Надо полагать, что поклонники были, но вот замужество в 23 года говорит само за себя (например, г-жа Рамбуйе, создательница самого главного салона прециозности, вышла замуж в 12 лет). Родители, в конце концов, подыскали ей жениха, которого сочли достойным руки своей замечательной дочери, маркиза Луи-Александра де Нуармутье. По утверждениям современников, уже не совсем юная дева испытывала нежные чувства к своему жениху, однако непредсказуемая судьба расстроила намечавшийся брак самым вероломным образом.

20 января 1663 года на выходе с бала, который устроил во дворце Тюильри герцог Орлеанский, принц де Шалэ и маркиз де Лафретт поссорились из-за какого-то пустяка. Противников поддержали их друзья и родственники, в частности на стороне де Шалэ выступил его зять, маркиз де Нуармутье. Ссоры вылилась в дуэль на заре в пригороде Парижа, в которой приняли участие восемь человек. Исходом дуэли стала смерть одного из соратников де Шалэ, Анри де Пардайана, маркиза д’Антена.

Дуэль вызвала великое неудовольствие короля по причине большого количества участников, принадлежавших к тому же к элите аристократии, но нарушивших его указы. Монарх призвал парламент Парижа к проявлению величайшей суровости в отношении провинившихся, и тот приговорил семерых, оставшихся в живых, к смертной казни через отсечение головы. Такая чрезвычайная жестокость была вполне объяснима еще тем фактом, что виновных к тому моменту и след простыл – тотчас же после дуэли они спешно бежали за границу. В частности, маркиз де Нуармутье подался в Португалию, где пятью годами спустя был убит в военных действиях против испанцев. Трудно сказать, что так молниеносно сблизило Франсуазу с братом погибшего, Луи-Анри де Пардайан де Гондреном, маркизом де Монтеспан, то ли ее сочувствие горю молодого человека, то ли его желание утешить потерявшую жениха красавицу, то ли боязнь упустить последний шанс и навеки остаться старой девой, но уже в феврале состоялось их бракосочетание. Маркиза впоследствии рассказывала забавную историю, связанную с венчанием: уже в церкви она заметила, что, по-видимому, из-за спешки забыли предусмотреть подушки, на которых молодым предстояло преклонить колени перед алтарем. Невеста срочно отрядила слугу в отчий дом, но посыльный, либо по неведению, либо по ошибке, принес подушки, на которых имели обыкновение располагаться домашние собачки. Так что мысли у новобрачной в ходе совершения церемонии были далеки от подобающего случаю осознания того, что браки совершаются на небесах.

Начало семейной жизни отнюдь не сулило молодоженам несказанного блаженства. Маркиз де Монтеспан, типичный гасконец, отпрыск древнего рода, происходившего, по утверждениям специалистов по генеалогии чуть ли не от испанских королей ^[25], был человеком необузданных страстей, мотом и картежником. Родители Франсуазы не могли дать ей приличного приданого: мать ее давно потребовала раздела имущества с супругом, а тот все свои деньги, также забираемые в долг, тратил на содержание любовницы, которая самым благопристойным образом состояла в браке с весьма высокопоставленным чиновником. Поэтому был составлен чрезвычайно сложный брачный контракт, согласно которому в приданое за невестой давались одни туманные надежды на будущее наследство ее родителей, а обеспечивать жизнь молодой четы обязывались родители жениха. Невзирая на близость герцогов Мортемар ко двору и почтенную родословную обоих родов, ни один из членов королевского семейства не счел нужным поставить свою подпись под контрактом. Виной тому был дядя жениха, архиепископ Санса, который после бурной молодости, уснащенной множеством галантных похождений, твердо вступил на тропу янсенизма, религиозного течения, считавшегося еретическим.