Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - Адам Туз Страница 25

Во всем, кроме пропаганды, мероприятия 1933 г. по созданию гражданских рабочих мест меркли на фоне решений, связанных с перевооружением и внешними долгами. Пакет военных расходов далеко превосходил все, когда-либо замышлявшееся в плане создания рабочих мест. В соответствии с соглашением, заключенным в июне 1933 г., военные расходы должны были почти в три раза превышать общую стоимость всех мер по созданию гражданских рабочих мест, объявленных в 1932 и 1933 г. Однако более важным был стратегический аспект. Создание рабочих мест – это сугубо внутреннее дело страны. И напротив, германский мораторий по долгам и решения в области перевооружения влекли за собой последствия глобального масштаба. Может быть, мораторий по долгам лишь по чистой случайности был объявлен в тот же день, когда кабинет принял решение о перевооружении, но это совпадение тем не менее указывает на логику, скрывавшуюся за обоими событиями. Как мы уже видели, с начала 1920-х гг. германская стратегия безопасности основывалась на противопоставлении экономического влияния США военной угрозе, которую Германия ощущала со стороны своих европейских соседей. Финансовым воплощением этой трансатлантической игры служили долги Германии перед США. Как мы уже видели, Брюнинг признавал эти обязательства даже во время кризисов 1931 и 1932 г. Принятое летом 1933 г. решение инициировать дефолт ознаменовало собой ключевой поворотный пункт ^[176]. По сути, правительство Гитлера объявило о своей независимости от неявных гарантий безопасности, которые Америка давала Веймарской республике с 1923–1924 гг. Разрыв поначалу был лишь частичным. Столкнувшись с негодованием кредиторов, Гитлер и Шахт воздержались от введения полного моратория. После первого заявления они согласились продолжить хотя бы частичные выплаты. Между тем германская пропаганда по-прежнему разглагольствовала о необходимости сохранять хорошие отношения с Америкой. Однако мораторий стал первым решительным шагом – вполне логично, что ему сопутствовало перевооружение. Сбросив бремя американских долгов и отказавшись от защиты, которую обеспечивала Америка, гитлеровское правительство объявило о своем намерении вновь вступить в опасную игру общеевропейского военного соперничества.

В своей «мирной речи» от 17 мая 1933 г. Гитлер все еще пытался унять тревогу и внутри страны, и за границей ^[177]. Но это был не более чем тактический ход. 17–18 июня 1933 г. в конфиденциальных беседах с венгерским авторитарным премьер-министром Дьюлой Гембешем Гитлер откровенно высказал свое намерение «полностью раздавить Францию» ^[178]. И после одобрения программы в 35 млрд рейхсмарок стало ясно, что долго обманывать общественность не удастся. Германии нужно было каким-то образом уйти с женевских переговоров по разоружению. Такая возможность представилась в октябре 1933 г., когда британцы выдвинули новые предложения о разоружении. Французы сразу же отвергли всякие намеки на то, что им следует сделать первый шаг и сократить свои крупные вооруженные силы. В свою очередь, британцы не дали согласия на контрпредложение немцев о том, чтобы им позволили перевооружиться до сокращенного уровня, предложенного для других европейских держав. Гитлеровское правительство решило интерпретировать этот отказ как отход британцев от важнейшего принципа паритета, якобы обещанного Германии в декабре 1932 г. 14 октября 1933 г. Гитлер объявил, что больше не желает терпеть унизительный второсортный статус Германии, вследствие чего она покидает переговоры о разоружении и выходит из Лиги Наций ^[179]. Гитлер сделал этот шаг при полной поддержке Бломберга и министра иностранных дел Константина фон Нейрата и горячем одобрении со стороны Шахта и наиболее активных политиков из числа представителей германской промышленности. Не может быть никаких сомнений и в том, что этот смелый шаг, покончивший с последним унизительным пережитком Версальского договора, был с огромным пониманием встречен немецкой публикой. Однако за кулисами в Берлине царили панические настроения. Бломберг и Геринг явно ожидали, что Польша и Франция ответят на этот жест военной интервенцией. Готовились отчаянные планы по обороне Берлина. Но в конечном счете Третий рейх еще раз выиграл от разобщенности его врагов. Зимой 1933–1934 гг. французское правительство было парализовано неожиданным всплеском местной фашистской активности, кульминацией которого стали ожесточенные уличные бои в начале 1934 г. ^[180] Польша в начале 1934 г. была нейтрализована экономическими уступками и договором о дружбе. Тем не менее агрессивные действия Берлина, как это впоследствии случится еще не раз, породили ощущение угрозы, которое, в свою очередь, послужило оправданием для ускорения перевооружения Германии ^[181]. Все три рода войск вооруженных сил страны подготовились к освоению 35 млрд рейхсмарок, обещанных им их благодетелем, в роли которого выступил Рейхсбанк. Первыми на старт вышли Геринг и новое Рейхсминистерство авиации (рма). Принятые в 1932 г. планы предусматривали создание секретных военно-воздушных сил, насчитывающих 200 машин. В середине сентября Мильх увеличил запланированную на 1935 г. численность фронтовой авиации до 2000 машин ^[182]. Как мы увидим ниже, тем самым было положено начало гигантской программе промышленного строительства, контролировавшейся геринговским Министерством авиации. Армия окончательно приняла свою расширенную программу вооружений в декабре 1933 г ^[183]. Наращивание армии должно было происходить в два четырехлетних этапа. К концу 1937 г. следовало создать постоянную армию численностью в 21 дивизию или 300 тыс. человек, которая в военное время могла быть увеличена до 63 дивизий. Германское руководство надеялось, что этого хватит для эффективной обороны в случае совместного удара со стороны Польши и Франции. Наступательные мощности предполагалось создать в ходе следующего четырехлетнего этапа, с 1938 по 1941 гг. Армейская программа, принятая в декабре 1933 г., важна в том отношении, что в ней была запрограммирована дальнейшая радикализация внешней политики Гитлера. С тем чтобы выполнить поставленную задачу и создать вооруженные силы численностью в 300 тыс. человек, в течение двух ближайших лет следовало учредить воинский призыв, что представляло собой грубейшее нарушение Версальского договора. Более того, нужно было решить проблему Рейнской области. Согласно условиям договора зона к западу от Рейна оставалась демилитаризованной. Это означало невозможность защиты Рура, сердца германской тяжелой промышленности. Но без индустриальных ресурсов Рура никакие реалистичные планы по ведению войны были невозможны. Поэтому самое позднее к концу 1937 г. следовало полностью восстановить германский контроль над Рейнской областью. С декабря 1933 г. часы начали отсчитывать время до момента конфронтации с Францией.