Секс и вытеснение в обществе дикарей - Бронислав Малиновский Страница 25
Секс и вытеснение в обществе дикарей - Бронислав Малиновский читать онлайн бесплатно
Все эти соображения знакомы читателям первых двух частей этой книги и в основном справедливы.
Я не готов безоговорочно согласиться с главным утверждением доктора Джонса, что назначение и материнского права, и незнания отцовства — «избежать ненависти, которую подрастающий мальчик испытывает обычно по отношению к отцу». Я думаю, этот тезис нуждается в более тщательной проверке в различных антропологических областях. Но этот подход, как мне кажется, совершенно не противоречит ни тому, что я узнал о системе родства в Меланезии по личным наблюдениям, ни тем сведениям об устройстве любых других систем родства, что я почерпнул из научной литературы. Если, как я полагаю и надеюсь, гипотеза доктора Джонса подтвердится в ходе дальнейших исследований, ценность моих собственных наблюдений, конечно, значительно повысится, так как это означало бы, что мне посчастливилось описать не единичный случай, а явление универсального характера с точки зрения эволюции и генезиса. Некоторым образом мне представляется, что гипотеза доктора Джонса — это смелое и оригинальное развитие моих собственных выводов о том, что в материнском праве семейный комплекс — не Эдипов комплекс; что в матрилинейных условиях ненависть направляется не на отца, а на дядю по материнской линии, и что любые инцестуальные намерения направляются не на мать, а на сестру.
Доктор Джонс, однако, не только придерживается более универсального подхода, в чем я готов его поддержать, но и привносит некое метафизическое или причинно-следственное измерение в том смысле, что рассматривает комплекс как причину, а всю социологическую структуру как следствие. В эссе доктора Джонса, как и в большинстве психоаналитических интерпретаций фольклора, обычаев и институтов, предполагается универсальность Эдипова комплекса, словно он существует независимо от типа культуры, социальной организации и сопутствующих представлений. Где бы в фольклоре мы ни встретили ненависть между двумя мужчинами, один из них понимается как символизирующий отца, а другой — сына, независимо от того, существуют ли в данном обществе возможности для конфликта между отцом и сыном. Опять-таки все вытесненные или преступные чувства, так часто присутствующие в мифологических трагедиях, психоаналитики относят к инцестуальной любви между матерью и сыном, хотя можно показать, что эти намерения исключаются в силу определенного устройства данного общества. И поэтому доктор Джонс в цитируемой выше статье говорит, что при том что мои результаты могут быть верны «на исключительно описательном уровне», корреляция между социологией и психологией, на которой я настаиваю, «крайне сомнительна». И далее: «если сосредоточить внимание на социологических аспектах материала», мои взгляды могли бы «даже показаться вполне правдоподобным предположением», не приведи мое «недостаточное внимание к генетическим аспектам проблемы» к утрате «объемной перспективы, т. е. чувства ценности, основанного на близком знании бессознательного». Доктор Джонс приходит к беспощадному выводу, что «чем дальше от концепции Малиновского, тем ближе к истине».
Радикальное расхождение между психоаналитической доктриной и эмпирической антропологией или социологией, заявленное в приведенных мною цитатах, представляется мне несуществующим. Психоанализ не должен быть оторван от эмпирической этнографии, а" описательная работа по антропологии — от психоаналитической теории. Я также не могу признать себя виновным в излишнем внимании к социологическим элементам. Попытавшись обобщить эти факторы в формуле нуклеарного комплекса, я никоим образом не стремился приуменьшить значение биологических, психологических или бессознательных факторов.
Мой главный тезис точно и емко сформулирован самим доктором Джонсом в следующем виде: «Представление, что нуклеарный семейный комплекс варьирует- с я в зависимости от конкретной семейной структуры, существующей в том или ином обществе. Согласно его (т. е. Малиновского) взглядам при матрилинейной семейной системе, возникшей по неизвестным социальным и экономическим причинам, вытесненный нуклеарный комплекс состоит из влечения брата и сестры друг к другу и ненависти племянника к дяде; когда эту систему заменяет патрилинейная, нуклеарный комплекс превращается в знакомый нам Эдипов комплекс». Все это совершенно верная интерпретация моих взглядов, хотя доктор Джонс и выходит за пределы моих ранее опубликованных выводов. Как полевой исследователь я до сих пор в этом сочинении не выходил за рамки «исключительно описательного уровня», но в данной части настоящей работы я воспользуюсь возможностью изложить свои генетические взгляды, взгляды на происхождение.
Как уже упоминалось, основное затруднение заключается в том обстоятельстве, что для доктора Джонса и других психоаналитиков Эдипов комплекс есть нечто абсолютное, изначальный источник, fans et origo — начало всего. Для меня же нуклеарный семейный комплекс является функциональным образованием, зависящим от структуры и культуры общества. Он обязательно обусловлен сексуальными ограничения: ми, характерными для данного общества, и особенностями распределения власти. Я не могу назвать комплекс первопричиной всего, уникальным источником культуры, организации и верований; метафизической сущностью, созидающей, но не созданной, предшествующей всему и не вызванной ни чем.
Я позволю себе процитировать еще несколько важных фрагментов из статьи доктора Джонса, чтобы продемонстрировать те неясности и противоречия, которые я имею в виду. Они представляют собой образчик типичной аргументации в ортодоксальных психоаналитических рассуждениях относительно обычаев диких племен.
Даже там, где (как, например, в матрилинейном обществе Меланезии) их обнаружить не удается, «изначальные Эдиповы тенденции» все-таки присутствуют в скрытом виде: «запрещенная и подсознательная любовь к сестре — только замена матери, а дядя — замена отца». Другими словами, Эдипов комплекс просто замаскирован другим комплексом, как если бы это была картина, нарисованная поверх другой картины. Собственно говоря, доктор Джонс использует даже еще более недвусмысленную терминологию и говорит о «вытеснении комплекса» и о «различных сложных механизмах, посредством которых это вытеснение создается и поддерживается». И в этом для меня заключается первая неясность. Я всегда исходил из того, что комплекс — это сложившаяся конфигурация установок и сентиментов, отчасти лежащих на поверхности, отчасти вытесненных, но всегда присутствующих в бессознательном. Такой комплекс всегда можно выявить эмпирическим способом, практическими методами психоанализа, изучением мифологии, фольклора и других культурных проявлений бессознательного. Если же — и доктор Джонс, похоже, вполне это признает — установки, типичные для Эдипова комплекса, не обнаруживаются ни в сознательной, ни в бессознательной жизни; если, как было доказано, нет никаких их признаков ни в тробрианском фольклоре, ни в снах и видениях, ни в чем-либо еще; если все эти проявления говорят о существовании другого комплекса — где тогда искать этот вытесненный Эдипов комплекс? Можно ли говорить о каком-то еще бессознательном, которое залегает глубже известного нам бессознательного, и что же тогда стоит за понятием вытесненного вытеснения? Конечно, все это выходит за рамки классического психоаналитического учения и заводит нас в совершенно неизвестные края; и я даже подозреваю, что это края метафизики!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments