Клады Отечественной войны - Александр Косарев Страница 25

Итак, в первоначальном варианте своей военной кампании Бонапарт весьма дальновидно рассчитывал непременно захватить обе наши столицы.

И поскольку все события, связанные с оккупацией Москвы, известны нашим читателям достаточно широко, то я сосредоточу свои усилия на описании военной ситуации и кровопролитных битв, развернувшихся на северном, т.е. санкт-петербургском направлении.

По диспозиции, разработанной императором Франции ещё в Париже, наступать на северную столицу должны были два отборных корпуса, специально созданные для этой ответственной задачи. Удивительно живо и образно об этом написано в «Журнале для чтения воспитанникам военно-учебных заведений». Его содержание я постараюсь цитировать максимально возможно полно, чтобы дать вам возможность в полной мере насладиться духом той далёкой и столь не похожей на наше время эпохи. Вот как воспринимался план всеевропейского завоевателя 150 лет назад.

«При вступлении Наполеона, как известно, разделённые корпуса 1-й Западной нашей армии, чтобы не быть подавленными полумиллионным полчищем неприятеля, отступили скорее к Дриссе, а затем к Смоленску, на соединение со 2-ю Западною армией. Граф Витгенштейн командовал в это время 1-м корпусом и составлял правый фланг 1-й армии. Здесь уже открылось исполинское намерение Наполеона действовать вдруг на обе наши столицы. Покорить Москву, как сердце России, Наполеон предоставил собственному гению; для сокрушения же Петербурга — назначил двух наперсников своих, маршалов Удино и Макдональда. Первый с отдельным гренадерским корпусом, носившим название “адского легиона”, был отправлен по Псковской дороге, а второй с корпусом, составленным преимущественно из Прусаков, по Курляндской. Обоим маршалам был противопоставлен слабый корпус Графа Витгенштейна, который получил Высочайшее повеление действовать отдельно и вскоре оправдал Монаршую доверенность».

Я всегда считал, что истинный талант любого полководца может раскрыться только в условиях пусть и вынужденной, но всё же известной свободы действий. Только тогда, применяя всю свою военную изобретательность, достоинства находящихся в его распоряжении войск и оружия, полководец истинно способен показать, чего он стоит. И в этом смысле звёздный час Петра Христиановича Витгенштейна пробил именно 12 (24) июня 1812 года, то есть после переправы Великой армии Наполеона через Неман.

«Удино был столь уверен в успехе данного ему поручения, что, откланиваясь Наполеону, сказал с обыкновенным французским самохвальством: — Ваше Величество, мне очень совестно, что я прежде Вас буду в Петербурге!»

С формальной точки зрения Николя Удино был прав на все сто процентов. Даже он один, без войск маршала Макдональдс имел едва ли не двукратное превосходство сил над оставшимся без всякой сторонней помощи корпусом Витгенштейна. Но наш полководец вовсе так не думал. Ведь, как известно, дома и стены помогают.

«Находясь на берегу Двины (Западной) близ Дриссыу граф Витгенштейн наблюдал тщательно движение своих соперников, и как скоро известился, что Удино переправился через Двину у Десны, а Макдональд у Якобштадта; идут — первый на Себеж, а второй на Люцин, в намерении отрезать ему Псковскую дорогу, не колебался в избрании средства разрушить столь смелое неприятельское покушение, и решился разбить их поодиночке: поэтому, не теряя времени, он устремился на сильнейшего. Отделив часть своего небольшого корпуса для наблюдения за Макдональдом у Крейсбура, он сам, менее чем с 25 000 человек, обратился к селу Клястицам, где в достопамятной трёхдневной битве 18-20 июля разбил совершенно 45 000 отборных французских войск, остаток которых спасся от истребления только благодаря своему местоположению. По единогласному показанию всех пленных, неприятель потерял до 10 000 убитыми и ранеными и более 3000 пленных; в числе раненых были два дивизионных генерала — Лецаль и Вердье».

Не следует думать, что военные победы достаются просто так, по воле слепого случая или из-за бездеятельности противостоящей стороны. «Русские купили победу эту также не дёшево, храбрый Кульнев убит, а сам Витгенштейн ранен; штаб и обер-офицеров убито 18, ранено 62, нижних чинов убито 1195, ранено 2250». Дальнобойность оружия той эпохи была невелика, и сам факт того, что командир корпуса получил ранение, указывает на то, что он не в пример иным полководцам воодушевлял бойцов на битву, находясь прямо на передовых позициях. Не следует удивляться тому, что наши генералы действовали столь самоотверженно. Численность наших войск была столь мала, что отступление или нерешительность даже одного подразделения вполне могла самым пагубным образом сказаться на положении дел всего корпуса. И первая, столь важная в моральном плане, победа была завоёвана.

«Северной столице победа эта была извещена 25 числа пушечную пальбою. С умилением сердца, преклонив колена, воссылали мольбы во всех храмах торжественное моление ко всевышнему, прославившему праведное оружие. Невозможно описать всеобщего восторга. Истинная радость воодушевляла всех жителей Петербурга. Сладостная надежда на избавление от нашествия вражьего и от разорения одного из лучших городов Европы, казалось, возвратилась в сердце каждого. Все благословляли имя Витгенштейна: оно было предметом всеобщего обожания, переходило тысячекратно из уст в уста, от мраморных палат до убогой хижины, мешаясь с радостными восклицаниями ликовавшего народа, носилось по великолепным стогнам (городским площадям) града, бесчисленными огнями освещённого. Граф Витгенштейн сделался любимцем русского народа...»

Победы, как известно, окрыляют. А победы столь знаменательные и решительные окрыляют вдвойне.

«Ободрённый знаменитою победою Граф Витгенштейн быстро преследовал неприятеля к Двине в намерении обратиться потом на Макдональда. Но как этот маршал услышал об участи своего товарища, отступил к стенам Риги, защищаемой гарнизоном и гребной флотилией... Граф Вигенштейн снова устремился на разбитого, но всё ещё превосходящего его в силах Удино. Встретив неприятеля у местечка Коханово, Русские 30 июля, по осмичасовом сражении опять его поразили и принудили отступить к самому Полоцку, где французы получили сильное подкрепление... Желая догнать неприятеля остановившегося перед Полоцком в самые его укрепления, Граф Витгенштейн сильно атаковал его 5 августа. После 14-и часовой битвы, неприятель принуждён был скрыться в свои укрепления, очистив весь занимаемый им правый берег (реки) Полоты и мызу Спас, в которой победитель учредил свою Главную Квартиру».

6 августа битва продолжилась с новой силой. Теперь уж, женерал Сен-Сир, сменивший на посту главнокомандующего раненого Удино, двинул шесть пехотных колонн в контратаку. Их поддерживали не менее 60 орудий крупных калибров. И французские позиции, и даже некоторые улицы Полоцка несколько раз переходили из рук в руки. Но и на этот раз победа была у наших войск! Итог двухдневного сражения был таков. Баварцы потеряли 117 офицеров и более 5000 нижних чинов. Потери же самих французов приближались к 6000 убитых и раненых. Русские потеряли в тех сражениях до 4000.

Интересно отметить тот факт, что Наполеон, чтобы скрыть стыд этого совершенно незапланированного поражения, обнародовал сведения о том, что корпус Витгенштейна был будто бы усилен до 100 000 человек, и поэтому Сен-Сира за удержание Полоцка произвёл в маршалы.