Катары - Роже Каратини Страница 25

Автор хроники не уточняет, чему так сильно обрадовался Монфор — приезду ли жены, с которой несколько месяцев был в разлуке, или же прибытию сопровождавших ее рыцарей и солдат, с которыми он намеревался одну за другой подчинять себе крепости Окситании.

Первыми — не оказав ни малейшего сопротивления — в конце весны или летом 1210 года пали Монреаль и Фанжо, брошенные сеньорами и войсками. Монфор не стад задерживаться ни там, ни там, оставил в каждом из городов по гарнизону, а затем, прежде чем устремиться к Тулузе, которую представители папы считали главным рассадником ереси, решил очистить владения местных сеньоров от еретиков, перевешать тех сеньоров, которые предали папу, а там, где сеньоры остались ему верны, — жителей мятежных городов, вставших на сторону катаров. Теперь замки, крепости и города этих мест постепенно будут переходить в руки «благородного графа» Симона де Монфора, а по всему Лангедоку начнут вырастать виселицы, костры и эшафоты. Все это будет делаться с благословения непреклонного брата Арнаута Амори, настоятеля Сито, всемогущего духовного вождя этого так называемого «альбигойского» крестового похода, нисколько не напоминавшего крестовые походы против турок, когда в течение двух веков совершались грандиозные перемещения войск от Парижа до Иерусалима. В конце концов все свелось к лишенной всякого величия пятнадцатилетней «войнушке», в которой на одной стороне выступала небольшая армия папы и его сторонников, а на другой — войска не катаров, послуживших лишь предлогом, но графов Тулузских Раймонда VI и Раймонда VII.

Мы подробно расскажем обо всех событиях этой войны, начиная с того момента, как Симон де Монфор покинул Каркассон, намереваясь завоевать главные феоды и сеньории Окситании для себя и своих товарищей — и все это под предлогом истребления там катарской ереси. Поскольку все большие дороги, по которым могло пройти его многочисленное войско, шли вдоль пересекающих Лангедок рек (главным образом Гаронны и десятка ее притоков), большая часть крепостей, которые захватит Монфор, окажутся расположенными на берегах Гаронны, Эга, Ода, Арьежа, Тарна, Авейрона, Савы и Жера (заметим мимоходом, что Альби стоит на Тарне, то есть на севере той области, где происходил «крестовый поход против альбигойцев»).

* * *

После завоевания Каркассона всем окситанским сеньорам стало понятно, что крестовый поход, к которому призывал настоятель Сито, превратился в завоевательную войну, ведущуюся к выгоде «благородного графа» де Монфора; тогда они принялись усиленно готовиться к обороне и собирать войска. Стратегическое значение долины Ода, где находились пока еще оставшийся у них Лиму и утраченный ими Каркассон, побудило сеньоров этих мест укреплять оборонительные сооружения крепостей на севере (Пюисегье, Минерв, Кабаре, Монреаль) и на юге (Терм) этой долины. Совершенно естественно, что та же причина заставляла и Монфора стремиться к тому, чтобы овладеть этими крепостями — как к вящей славе Церкви, возложившей на него миссию истребить еретиков, так и для того, чтобы увеличить свои феодальные владения, присоединив к ним земли, которые соблаговолит пожаловать ему настоятель Сито, а там, как знать, может быть, и прибавить к виконствам Безье и Каркассонскому лучший, самый прекрасный и самый богатый из окситанских феодов — графство Тулузское.

Этот крестовый поход против альбигойцев, таким образом, превратился в завоевательную войну в пользу Симона де Монфора и баронов из числа его союзников, которая велась без всякого определенного политического плана против мелких и крупных феодалов, никогда не объединявшихся в «блок противников»; вот потому эта война резко отличается от крестовых походов, которые велись в то же время на востоке и были связаны с политическими и экономическими планами. По этой же причине мы можем лишь описывать развитие событий этой войны, единственной в своей роде в нашей истории и сводившейся к ряду налетов, устроенных Симоном де Монфором на владения крупнейших феодалов Окситании — разумеется, от имени Церкви, но единственно к территориальной выгоде «благородного графа».

1. КАСТР

(весна 1210 г.)

В апреле или мае 1210 года, выехав из Фанжо лишь с небольшой свитой, Монфор направился поначалу на север и достиг Кастра-на-Агу в альбигойском крае, крупного города, где уже в те времена существовали burgenses, то есть буржуа, которые принесли ему клятву верности и сдали город. К графу привели двух еретиков: первый из них был совершенным, второй — одним из его последователей. Граф, созвав совет, приговорил обоих к костру. Ученик молил о пощаде, обещал отречься от ереси, исполнить все, что ему прикажут, и совет стал решать. Если он раскается, говорили одни, не следует обрекать его на смерть, ведь он готов повиноваться. Это всего-навсего еретик, возражали другие, и можно считать, что его обещания продиктованы в большей степени страхом перед неминуемой казнью, чем искренним желанием вернуться к христианской вере.

Монфор властно и ловко разрешил вопрос, отрезав: «Искренне он говорит или нет, пусть его сожгут. Если он действительно раскаивается, он искупит свои грехи в огне; если он лжет, костер станет справедливым наказанием за его вероломство».

Обоих приговоренных к смертной казни связали и отнесли на костер. Ученика спросили, в какой вере он хочет умереть, и тот ответил: «Я отрекаюсь от ереси, я хочу умереть в вере святой христианской Церкви и молюсь о том, чтобы это пламя очистило меня от моих грехов».

После того как он произнес эти слова, палач развел большой костер у подножия столбов, к которым были привязаны совершенный и его ученик. Пламя мгновенно испепелило первого, но веревки, стягивавшие второго, тотчас упали, и он вышел из огня целым и невредимым, без малейших ожогов, разве только кончики пальцев опалив (АИ, 113).

2. МИНЕРВ

(июнь — июль 1210 г.)

Гильем из Туделы, автор первой части «Песни о крестовом походе», об осаде и взятии укрепленного замка Минерв повествует весело: