История Франции. От Карла Великого до Жанны д'Арк - Айзек Азимов Страница 25

К тому же двор завяз в трясине феодальных традиций и стремился к обогащению, в то время как нация оставалась бедной. Бюргеры процветали. Приблизительно в 1200 году итальянский математик Леонардо Фибоначчи ввел в Европе новую цифровую систему, которую заимствовал у арабов, а потому названную «арабской». С новыми цифрами было гораздо легче работать, чем с освященными веками римскими. Они быстро получили популярность среди торговцев. Приблизительно в 1300 году в Италии была изобретена система двойной бухгалтерии. Оба достижения привели к упрощению и ускорению финансовых расчетов.

Неудивительно, что такой монарх, как Филипп IV, не остановился перед сомнительными методами, чтобы увеличить приток денег в казну. Например, он «портил» монету, включая меньше золота и серебра, оставляя себе избыток. Он безжалостно притеснял те слои населения, к которым не питал симпатии. Он брал огромные суммы в долг у евреев и итальянских ростовщиков, а когда выжал из евреев все, что смог, изгнал их из королевства. Он продавал рыцарские титулы богатым бюргерам за большие суммы. (Это давало им престиж и свободу от налогообложения, так что это была действительно долгосрочная потеря в обмен на краткосрочную выгоду.) Король также предложил свободу крепостным крестьянам, но не из гуманности, а за деньги, если они могли их найти.

Один источник денег, который всегда был дразнящей приманкой для всех монархов Средневековья, — казна церкви. Многие короли пытались заполучить хоть часть этих денег, но церковь всегда сопротивлялась и почти всегда добивалась успеха. В свое время король Англии Иоанн попробовал, но папа римский, Иннокентий III вынудил его признать свое поражение.

Однако времена менялись, и церковь уже пережила пик своей власти. Последними, кто осознал это, были папы.

24 декабря 1294 года папой римским стал Бонифаций VIII. Он был раздражительным и высокомерным человеком, который смотрел на папскую власть, как если бы все было как при правлении Иннокентия III. А на самом деле обстояло совсем по-другому.

Он считал себя арбитром королевских ссор. Он дал официальное одобрение арагонскому королю на управление Сицилией, которой фактически правил и без его одобрения, со дня «сицилийской вечерни». Он также стремился помирить Филиппа IV и Эдуарда I.

Он, естественно, хотел мира, потому что из-за расходов на войну оба короля облагали налогом духовенство без папского разрешения. Война продолжалась, и вместе с ней налогообложение, а кратковременная вспышка активности папы прошла. В 1296 году Бонифаций VIII написал буллу, названную Clericis laicos, в которой угрожал моментальным отлучением от церкви любого, кто облагает налогом духовенство без папского разрешения.

Английское правительство было ею укрощено, но Филипп IV не отреагировал. Его потребность в деньгах стала еще большей, и он решил изменить политику в отношении церкви. До сих пор Капетинги порой ссорились с Римом по личным проблемам, но почти никогда по принципиальным вопросам. Англия и Священная Римская империя тратили впустую энергию и силы в сражениях с церковью, пытаясь управлять духовенством и его деньгами, но Франция сделала очень мало таких попыток. Фактически, когда папа римский должен был бежать от германских армий, он мог всегда рассчитывать на безопасность во Франции.

Все же теперь Филипп IV пошел на открытый конфликт с папой римским. Он начал с запрета на экспорт золота и серебра из королевства. Это сразу сократило существенную часть папских доходов в тяжелый момент для Бонифация, поскольку у него были конфликты с местной римской знатью. Против желания он был вынужден пойти на компромисс и даже сделать примирительный жест в виде канонизации Людовика IX, дедушки Филиппа, в 1297 году. Более важным было то, что он позволил облагать налогом французское духовенство, чтобы оплачивать войны Филиппа во Фландрии.

Но когда в 1300 году Бонифаций VIII объявил Юбилей или Святой год празднования XIII столетия Рождества Христова, орды паломников прибыли в Рим, и невероятное количество денег поступило в казну благодаря их пожертвованиям. Папа был преисполнен счастья от этого свидетельства власти Святого престола. Сочетая уверенность в собственных силах с финансовыми поступлениями от Юбилея, он был готов вновь пробовать бороться против Филиппа.

Шанс представился в ноябре 1301 года, когда французского епископа судили за различные преступления королевским судом. Это было незаконно, ибо священников мог судить лишь церковный суд. Сразу же началась серьезная полемика между королем и папой. Бонифаций использовал обычные папские угрозы, но Филипп IV применил новое оружие — чувство роста национальной гордости среди французов.

Для папы римского все еще существовал единый христианский мир, в пределах которого могли править различные короли и люди разговаривали на разных языках, но он был объединен наследием Римской империи, общим для всех латинским языком, единым императором и, самое главное, единой церковью, во главе с единым папой римским.

Филипп думал иначе. Укрепление и расширение королевских владений, героические рассказы о Крестовых походах, которые в основном были написаны французами, популярная литература — все это помогало французам осознавать себя прежде французами, а уже потом христианами.

Филипп смело начал агитацию против Бонифация, обвиняя его во всевозможных преступлениях, приучая своих подданных видеть в нем лишь иностранца, нефранцуза, а уже потом папу римского.

Филипп также организовал собрание представительных членов всех трех сословий — дворян, духовенства и бюргеров — для того, чтобы консультироваться с ними, получить их согласие с его политикой и дать нации чувство участия в государственных свершениях. Ранее подобное происходило на местном или провинциальном уровне, но в этот раз впервые собирались представители со всей Франции. Поэтому это национальное собрание было названо Генеральными штатами. Это собрание удовлетворило Филиппа еще и потому, что, когда Генеральные штаты одобряли введение нового налога, это было желанием нации, принимающей решение, а не произволом королевской тирании, а значит, и налог встретит намного меньше сопротивления.

Даже духовенство не могло забыть свое французское происхождение, участвуя в «общенациональном» деле.

Бонифаций, возможно, и был готов отступить перед лицом ясного намерения Филиппа принять чрезвычайные меры в случае необходимости, но в это время произошло сражение при Куртре, и папа почувствовал, что Филиппу придется уступить. В ноябре 1302 года, спустя четыре месяца после сражения, он торжествующе выпустил буллу Unam sanctum. В этой булле папа ясно и прямо заявил, что папа римский был правителем не только в духовном, но также и мирском смысле и что все короли мира должны присягнуть на верность папе римскому, а все те, кто отрицает это, — еретики. Ни один папа до Бонифация не делал таких прямолинейных и властных заявлений.

Филипп не позволял себе быть удрученным поражением при Куртре или папским графоманством. Вместо этого в мае 1303 года он собрал специальную коллегию в Париже, в которую входили даже французские церковники, и сделал так, чтобы его адвокаты составили подробный список преступлений Бонифация. Папа обвинялся в религиозных преступлениях: ереси, колдовстве, установлении своих образов в церквах. Фактически он был обвинен в преступлениях против французской нации: из-за объявления французов еретиками и призывов уничтожить их, из-за высказывания, что он предпочитает быть собакой, чем французом, и тому подобного.