Генерал Алексеев - Василий Цветков Страница 25

Военная угроза становилась все более реальной. Германская империя — главное, центральное звено Тройственного союза — стремилась установить свое экономическое, политическое и военное господство в Европе и во всем мире. Франко-русский союз — основа Антанты — становился серьезным препятствием для немецкой гегемонии. Стратегические и геополитические расчеты германских военных и политиков диктовались «высшими интересами» Германии, ее особенной, мессианской задачей, столь ярко выраженной в философии Ф. Ницше и вышедшей незадолго до войны книге генерала фон Бернгарди «Современная война»: германской нации «предопределена великая роль в истории человечества», Германии нечего бояться Антанты, нужно лишь воспользоваться благоприятным моментом для объявления войны; 65-миллионный народ, вложивший в борьбу за существование все свои силы, побежден быть не может; Германия — первый народ, руководитель других народов в области культурного развития, поэтому для Германии существует две альтернативы и нет третьей — мировое могущество или упадок…

С началом 1914 г., в условиях, когда до начала Второй Отечественной войны оставались считаные месяцы, а от состояния пограничных рубежей Империи зависели успех или неудача первых месяцев кампании, Алексеев снова возвратился к штабной работе. Весной он несколько раз приезжал из Смоленска в Петербург, участвовал в специальных штабных совещаниях. А 19 июля 1914 г. принял должность начальника штаба Юго-Западного фронта, в состав которого вошли армии, развернутые на основе хорошо знакомого ему Киевского военного округа. Через три часа после получения телеграммы о своем новом назначении Алексеев собрал заранее приготовленные им диспозиции, директивы, документы и карты и выехал в окружной штаб. Командовал округом и созданным впоследствии фронтом генерал от артиллерии Н.И. Иванов. С началом войны штаб расположился в г. Ровно. Семья Алексеева осталась в Смоленске, однако Анна Николаевна с младшей дочерью приезжали к отцу в Ставку.

К этому времени за плечами Михаила Васильевича был уже опыт генерал-квартирмейстера штаба армии, начальника оперативного отделения, обер-квартирмейстера Генерального штаба, начальника окружного штаба, не говоря уже о богатом опыте строевого командования. По воспоминаниям Борисова, «все это — работа в оперативном ведении армий, все это — размышление в одном и том же направлении — это теория построения вооруженных масс для боя, теория придания этим построениям тех форм, которые наиболее благоприятствуют той или иной оперативной задаче. Знание этой теории образует первейшее требование от полководца, когда против подчиненных ему вооруженных масс уже выстроились такие же массы неприятеля… И Алексееву приходилось решать неопределенные уравнения со многими неизвестными, когда требовалась замена командира корпуса, командующего армией».

В наступающей войне — Алексеев осознавал это — особую роль предстоит сыграть не только чисто военным, но и общественно-политическим факторам. Они могут оказаться востребованными как никогда ранее. В июле 1914 г., выезжая из штаба округа в Киеве в штаб фронта в г. Ровно, Алексеев встречался с членом Государственной думы, редактором широко известной газеты «Киевлянин» В.В. Шульгиным. По воспоминаниям последнего, Алексеев настойчиво пытался внушить ему всю сложность положения, в котором может оказаться Россия при затяжной войне. «Он говорил скрипучим, сурово-назидательным голосом, в котором одновременно чувствовались солдат и профессор…

— Думают, что эта война может скоро кончится… Думают, — три-четыре месяца… Думают — “шапками закидаем”… Ошибаются. Противник тяжелый, твердый, настойчивый… Эта война потребует от России всех ее сил… Всех… Мы, военные, исполним свой долг. Но этого мало… Вся Россия должна воевать — вся. До всех дойдет очередь. Жертвы будут большие. Потери неисчислимые. И вот я хочу вам сказать… Помогите нам! Без вас мы до конца не доведем. Дух поддержите! Вы — писатели, политики, публицисты… Штыки свою работу будут делать… Но штыками душа человеческая управляет. Так вот, душу России додержите до конца!… Потому что, повторяю вам, война будет на выдержку, на измор, до полного истощения… Да…

Голова опустилась, и опять я видел только профессорские очки и слышал жесткие солдатские усы, которые давали некоторые конкретные указания…»

Впереди генерала ждали тяжелые испытания. Наступило время, которое потребовало от него не только глубоких и разносторонних знаний, но и максимального напряжения душевных сил, время, потребовавшее от него максимальной ответственности, время, ставшее роковым и трагическим не только в его личной судьбе, но и в судьбе всего Российского государства ^{22}.

«Со спокойствием и достоинством встретила Наша Великая Матушка Русь известие об объявлении НАМ войны. — Убежден, что с таким же чувством спокойствия МЫ доведем войну, какая бы они ни была, до конца.

Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли Нашей, и к вам, собранным здесь представителям дорогих Мне войск гвардии и Петербургского военного округа, в вашем лице, обращаюсь к крепкой, как стена гранитная, армии Моей и благословляю ее на труд ратный». С этими словами Государя Императора Николая Александровича Романова, произнесенными 20 июля 1914 г. в Зимнем дворце, Российская империя вступила во Вторую Отечественную войну.