Военное искусство Александра Великого - Джон Фредерик Чарльз Фуллер Страница 25

Возможно, отъезд Пармениона из Азии заставил Дария думать, что угроза вторжения устранена; или он все еще полагал, что золото и Спарта могут его предотвратить. Опытный полководец Мемнон имел под своим началом около 20 тыс. греческих наемников в Малой Азии, многие из которых обслуживали персидский флот из 400 военных кораблей; этот флот намного превосходил флот союза, состоявший из 160 кораблей.

То, что персидский флот не был мобилизован для того, чтобы преградить путь противнику в Дарданеллах, возможно, объясняется тем, что в узком проливе во время морского боя трудно реализовать численное преимущество. Но скорее всего в планы Мемнона не входило препятствовать высадке, но позволить Александру переправиться через Дарданеллы и, когда он углубится во внутренние земли, опустошить их, сжечь поселения и города, тем самым лишив армию провианта, фуража и укрытия. Затем, когда армия Александра начнет голодать, он использует флот для транспортировки мятежников в Грецию и заставит ее выйти из войны (см. Арриан. I и Диодор. XVII). Именно этот вариант он представил персидским военачальникам незадолго до сражения при Гранике, и нет оснований полагать, что это было лишь минутное озарение, а не выношенный план действий. Однако сатрапы Геллеспонтийской Фригии Спифридат и Арсит не прислушались к нему; Арсит заявил, что не позволит сжечь ни одного дома в своей сатрапии, и полководцы с ним согласились.

До того как мы будем рассуждать о первом походе Александра в Персию, следует задаться вопросом о целях этой войны. Целью ее объявлялось отмщение за поруганные греческие святыни и обиды, нанесенные всей Элладе Ксерксом. Война, следовательно, замышлялась как идеологическая, как столкновение, борьба правых и неправых, а еще Ваттел в XVIII столетии заметил, что, «когда два народа равно убеждены, что они сражаются за правое дело, между ними не может быть мира до полной победы одной из сторон» (см. Законы народов. 1834. С. 381–383). Однако весьма сомнительно, что Александр, начиная эту войну, собирался покорить всю Персидскую империю. Поначалу его идея, возможно, соответствовала замыслам Исократа – завоевать Малую Азию до реки Галис; но, поскольку с самого начала его политика имела психологическую подоплеку – не просто отомстить Персии за греков, но и разрушить империю изнутри, завоевав сердца персов умелым обращением, – она вела его от одной ситуации к другой, пока, наконец, он не достиг крайних пределов империи его врагов. В сущности, это должна была быть война двух культур и цивилизаций, и, следовательно, экспансионистская война, служащая проверкой на жизнеспособность.

Карта 2. Западная Малая Азия

Когда подготовка к выступлению была закончена, весной 334 г. до н. э. Александр поручил заботу о безопасности Македонии и Греции Антипатру и во главе своей армии выступил из Амфиполя к Сесту (Килид-Бахр) на Дарданеллы, которые Ксеркс пересек 146 годами раньше. Здесь он оставил Пармениона следить за переправой у Абидоса, а сам направил свой корабль вниз по Дарданеллам к Илиону, чтобы возложить венок на могилу своего героя Ахилла и позаимствовать его щит. Арриан, описывая это посещение, упоминает, что Александр назвал Ахилла счастливым, поскольку у него был Гомер, который прославил его в веках, и добавляет, что именно по этой причине он принялся за историю Александра, раз уж тому не столь повезло с историками.

После завершения этой благочестивой миссии Александр направился к Арисбе, городу близ Абидоса, где и соединился с Парменионом.

На следующий день он выступил на север вдоль берега к Лампсаку, навстречу сатрапам, которые спешно собрали войско с целью дать ему отпор. От Лампсака армия повернула на восток, и у Гермота кавалерийская разведка обнаружила персов на правом берегу Граника (Бигха) в нескольких милях вверх по течению от его впадения в Мраморное море. Здесь Александр одержал первую свою большую победу (см. гл. 6); она сделала его господином Малой Азии, которая оставалась в руках греков вплоть до турецкого вторжения в XI в.

Сразу после сражения Александр навестил и ободрил своих раненых; похоронил своих и персидских павших; пообещал отмену налогов родственникам убитых и, чтобы почтить погибших македонцев, заказал Лисиппу статуи двадцати пяти павших гетайров и повелел установить их в храме Зевса в Дии. Затем он совершил три очень показательных поступка.

Во – первых, он послал в Афины 300 комплектов персидского оружия в качестве дара: они должны были быть вывешены в Акрополе со следующей надписью: «Александр, сын Филиппа, и все греки, за исключением лакедемонян, делают это подношение из добычи, отнятой у чужеземцев, населяющих Азию» (Арриан. I). Заметим, что он не подписался как царь и не упомянул македонцев, но выступил как главнокомандующий союза, подчиняющийся ему.

Второе его действие было также поистине знаменательным. Он отослал пленных греческих наемников в кандалах в Македонию возделывать землю, «потому что, хотя они были греками, они сражались против Греции на стороне чужестранцев вопреки решению, принятому греками на общем совете» (там же.). Он подверг их наказанию не за то, что они сражались против него, а за то, что они сражались против союза.

Третий его поступок был еще более характерным, поскольку продемонстрировал его политику, позволявшую ему выигрывать войны через замирение. На место Арсита, сатрапа Геллеспонтийской Фригии, который бежал с поля боя, он поставил Калата, македонского полководца, но не дал ему македонского титула, а оставил за ним титул «сатрап» и приказал ему собирать с подданных те же самые налоги, которые они платили Дарию. Это было первой пробой проперсидской политики Александра. Далее, чтобы принести мир на завоеванные территории, прежде чем он их покинет, он приказал жителям, покинувшим дома и ушедшим в горы, вернуться назад и не стал обвинять жителей Зелеи, поскольку «он знал, что они вынуждены были помогать персам во время войны», – знаменательный акт терпимости для завоевателя во все времена.

Xотя сражение при Гранике открыло перед Александром ворота в западную часть Малой Азии, это была не более чем победа над авангардом. Следовало помнить о главной военной силе персов; Мемнон, переживший сражение, отвел остатки своего наемного войска к югу; также оставался незадействованным и персидский флот. Александр должен был обеспечить безопасность своей заморской базы и морских путей сообщения, а для этого он должен был не только занять западное побережье Малой Азии, но по мере продвижения оставлять позади мирные земли с дружественными обитателями, где не требовалось держать крупных гарнизонов; иначе он не смог бы сосредоточить максимум сил против врага.

Александр был абсолютным монархом, ни в коей мере не расположенным к демократии, но он отчетливо сознавал, что персидский царь управлял греческими городами Малой Азии с помощью преданных ему олигархий и тираний, которые вызывали отвращение у большинства жителей, настроенных демократически. Поскольку эти города были врагами Персии, Александр решил привлечь их на свою сторону, предложив им не только освобождение от персидского господства, но и самоопределение – то есть он оставлял за их жителями право самим избирать предпочтительную для них форму правления. Таким образом, он решил войти в соглашение со всеми антиперсидскими силами, независимо от их политических предпочтений, и с их помощью создать внутренний фронт, который, по мере того как армия Александра будет продвигаться вперед, станет исподволь разрушать Персидскую империю и обращать завоеванные земли в надежный тыл. Кроме того, завоевывая город за городом, особенно на побережье, он лишал персидский флот его баз и тем самым уменьшал угрозу на морских путях сообщения. С этого времени свобода и самоопределение стали столпами его политики и стратегии, которые шли рука об руку.