Пилсудский - Геннадий Матвеев Страница 25

Много внимания было уделено обоснованию необходимости и допустимости с точки зрения соответствия нормам международного права создания в Японии польского легиона. Пилсудский успокаивал японских адресатов «Объяснений», что существует столетняя традиция создания за рубежом польских легионов, поэтому никто не обвинит их в том, что они пользуются какими-то новыми средствами ослабления своего противника. Весьма показательна оценка им значения создания польского легиона: большая часть поляков трактовала бы его как зародыш будущей армии, а для мирового сообщества он бы стал символом ненависти поляков к русскому господству. Выиграли бы от создания легиона и японцы, так как это привело бы к массовому дезертирству из русской армии и ее серьезной дезорганизации, а также увеличило численность японских сил на фронте.

Важным для понимания хода мыслей Пилсудского и его ожиданий от переговоров с японцами следует считать «Заключение», в котором было сформулировано отношение к возможным формам сотрудничества ППС с японским правительством. Делая выбор между краткосрочным соглашением, рассчитанным только на период войны Японии с Россией, и долгосрочным, которое позволяло бы создать длительную угрозу России, Пилсудский однозначно отдавал предпочтение второму Р. Сьвентек в связи с этим приходит к выводу, что Пилсудский в тот момент не питал надежд на скорое решение польского вопроса, а предложение о создании польского легиона в Японии делалось им исключительно по тактическим соображениям. От поездки в Токио инициатор проекта «Вечер» ждал только получения денежной субсидии в 10 тысяч фунтов стерлингов, решение о выделении которой, как он знал, было уже принято.

С этим утверждением польского историка можно согласиться с большими оговорками. Если бы Пилсудский думал только о получении японских денег за информацию разведывательного характера, то ему вряд ли нужно было самому ехать в Токио. Это мог с таким же успехом сделать и его соратник Йодко-Наркевич. Ведь именно он первым установил контакт с японскими дипломатами в Лондоне, договорился с ними о ежемесячной выплате ППС 90 фунтов за информацию разведывательного характера, обрабатывал поступавшие из России в Краков сведения и направлял готовые донесения в Лондон для передачи японцам. Наконец, он получил их обещание дать полякам на закупку оружия 10 тысяч фунтов в британской валюте, которые Пилсудский надеялся получить в Токио.

Вне всякого сомнения, будущий маршал в 1904 году понимал, что польский вопрос давно уже утратил свой международный характер, Западная Европа потеряла к нему всякий интерес. Выход же на авансцену современной истории новой державы, не втянутой в запутанные европейские отношения, не сулившие полякам каких-либо перемен к лучшему, мог переломить неблагоприятную ситуацию и вновь вернуть тему Польши в мировую политику. Как вспоминал много лет спустя соратник Пилсудского Валерий Славек, именно это намерение Пилсудский назвал на октябрьской 1904 года конференции ЦРК ППС основной целью своей поездки в Токио ^[38].

Шанс на успех был невелик, но он все же был, и его нельзя было упустить. Поэтому Пилсудский и отправился в Токио лично, оставив семью без копейки денег и партию в тот момент, когда в Царстве Польском в любой момент могли начаться серьезные события, которых он ожидал с момента создания ППС. Конечно, деньги были нужны, но ведь найдет же он уже в 1905 году способ добывать их, не покидая России. А вот еще одна оказия вступить в непосредственные отношения с правительством сильного государства и попытаться склонить его к поддержке польского вопроса в ближайшее время могла и не представиться. И наилучшим выходом было бы долгосрочное, а не кратковременное сотрудничество, опирающееся только на заинтересованность японцев в получении разведывательных сведений.

Еще один документ, подготовленный во время плавания через Тихий океан, был озаглавлен «Слабые стороны России». В нем Пилсудский обосновывал особую, более значимую, чем у финнов или кавказских народов, роль, которую поляки могут сыграть в ослаблении России. Это был первый документ, предназначавшийся для иностранного правительства, в котором «товарищ Мечислав» сформулировал свое понимание единственно возможной польской политики в отношении России. Он считал нужным сделать все возможное для расчленения Российского государства по национальным рубежам и восстановления самостоятельности насильно включенных в его состав народов. Только в случае ослабления России Польша сможет почувствовать себя в безопасности, впрочем, как и Япония. И начать и возглавить эту борьбу из всех народов Российской империи в состоянии только поляки.

Вполне уместен вопрос, стоит ли усматривать в этих рассуждениях Пилсудского изложение основ его будущей восточной политики после ноября 1918 года. На первый взгляд аналогии слишком очевидны, чтобы оставить их без внимания. Но при этом не следует забывать, что это были мысли представителя достаточно слабой нелегальной партии, а не главы государства, а сам документ предназначался для японцев, слабо ориентирующихся в польском вопросе ^[39].

В окончательном виде меморандум, впоследствии переданный японскому руководству, состоял из трех частей: записки «Слабые стороны России», проекта общего договора и «Заключения». В пакет документов были также включены уже известный японцам план создания разведывательной сети ППС в России, а также «Объяснения к отдельным пунктам проекта договора».

Пароход, на котором эмиссары ППС пересекали Тихий океан, прибыл в японский порт Иокогама в ночь с 9 на 10 июля 1904 года, но из-за непогоды пассажиры смогли сойти на берег только 11 июля. Их встретил представитель японского Генерального штаба, отвез в Токио и помог разместиться в небольшом отеле, расположенном в стороне от центра столицы. В тот же день произошла встреча Пилсудского с Романом Дмовским. Пилсудский пригласил своего политического оппонента на обед, сопровождавшийся длительной беседой с участием Филиповича и Дугласа. Их беседы, в том числе и с глазу на глаз, о содержании которых не осталось достоверных свидетельств проходили еще несколько раз до момента отплытия лидера национальных демократов из Японии 22 июля 1904 года.

Итоги визита в Токио разочаровали Пилсудского. Его охотно принимали в Генеральном штабе, но ни один из высокопоставленных сотрудников МИД в переговоры с ним не вступил. Не удалось встретиться и с начальником Генерального штаба генералом Кодамой, который незадолго до их приезда был назначен начальником штаба действующей армии. Главным переговорщиком с японской стороны был назначен генерал Ацуси Мурата, руководитель одного из отделов Генерального штаба. Переговоры вновь показали, что японцы не намереваются брать на себя никаких обязательств политического характера, касающихся польского вопроса. Они по-прежнему хотели от ППС только разведывательной информации и участия в совместных акциях российской оппозиции по дестабилизации режима, то есть оказания посильной помощи Японии в ее войне с Россией. Со своей стороны, отмечал Пилсудский, они пообещали ему лучше обращаться с пленными поляками а также не выдавать поляков-дезертиров против их воли России после окончания войны ^[40].